сумасшедшая сама открыла боковую дверцу:
– Запрыгивай, Гаррет. Прокачу.
И уже громче из мрачных недр донеслось:
– Тинни! Мне нужно одолжить его на время. Я не оставлю его себе дольше, чем потребуется.
Малышка Тинни превзошла самое себя. На мгновение я испугался, что начнется стычка между головорезами Белинды и кузенами призывного возраста. Для кузенов это кончилось бы плохо, но в будущем головорезам тоже пришлось бы поплатиться. У Тейтов было множество связей.
Но моя милая не совсем утратила самоконтроль, как частенько делала вид. Она любила разыгрывать мелодрамы. Однако на эту сцену дали бы скверные рецензии.
Белинда взяла быка за рога, объявив:
– Кто-то пытался убить Морли Дотса. Он тяжело ранен. Может, не выживет. Мне нужно, чтобы Гаррет помог присмотреть за ним.
Это заставило Тинни снова вспыхнуть.
– А кто присмотрит за мной? Это его обязанность – присматривать за мной. Гаррет! Я хочу…
Она говорила и говорила.
– Он действительно так тяжело ранен? – спросил я Белинду.
– Да, – вздохнула она. – Я правда сомневаюсь, что он выживет.
Я удивился, когда она споткнулась на этих словах.
– …Хуже того. По-моему, не исключено, что кто-то попытается сделать так, чтоб он не выжил.
На это можно было возразить, что Организация способна справиться и без меня. Но если Морли вот-вот испустит дух, у меня нет выбора. Он мой лучший друг. Я должен быть с ним.
Я вернулся к Тинни и взял ее за плечи:
– С тобой все будет в порядке. Я должен кое-что сделать. Для друга.
Мои попытки заставить ее понять не увенчались успехом. Она не собиралась позволить себя убедить.
Тинни была взбешена, испугана и слишком приучена быть принцессой Тейтов, которая получает что угодно, стоит ей только захотеть, – даже от меня. Правящая богиня своего маленького мироздания. А сейчас, поскольку она была несчастлива, желания и нужды остальных ничего для нее не значили.
Я не впервые видел ее такой. Разговоры ни к чему не приведут. Только время как-то подействует. И она все равно не рассердится еще сильнее.
– Вернусь, как только смогу, дорогая. Мидж, хорошенько позаботься о ней.
Кузен, который не вошел в дом, кивнул. С его лба капал пот. Он глубоко облегченно вздохнул, внезапно убедившись, что ему не суждено стать первым павшим в столь маленькой войне, что ее бы никто и не заметил.
Я попытался поцеловать Тинни. Она не позволила. Я отступил со словами:
– Я тебя люблю. Но я тебе не принадлежу.
Она ухитрилась сдержаться и не сказать что-нибудь воистину ужасное.
Я залез в экипаж, и он тронулся прежде, чем я устроился на плюшевом сиденье напротив Белинды.
Время ей благоволило. Она была сногсшибательной, как всегда. Лучшим ее украшением являлись длинные,
