спросил я. – Правда?
– Тебе нужно увидеть самому, чтобы в это поверить. Этот парень – гений. Когда он наливается до ушей огненной водой, голоса слабеют и он рисует как ангел.
Я поверил Сальватору, ибо сталкивался с подобным раньше, и спросил его:
– Ты знаешь, как на самом деле Птица относится к своему безумию?
– Что ты имеешь в виду?
– Он хочет, чтобы голоса смолкли?
– А ты бы не хотел?
– Я бы хотел. Да. А ты? Если бы это означало, что у тебя больше не будет волшебного дара драматурга?
– Считаешь, Покойник сможет захлопнуть ментальные двери демонов Птицы?
– Возможно. Сделай-ка еще шаг.
Я заглянул в комнату, где за Морли ухаживали несколько красивых женщин, словно в день его рождения.
– Краш, найдется минутка?
Юная Адская Дыра отвернулась от матери и мадам Майк. Продемонстрировала мне отработанную мину тинейджера: смесь скуки, замешательства и отвращения.
– Что?
Выражение ее лица не стало лучше, когда она взглянула на моего спутника.
– Я говорил, что, если выпадет шанс, я представлю тебя Иону Сальватору. Это он.
И я обратился к Прилипале:
– Краш нравятся твои пьесы.
Само собой, девчонка взбесилась. Но не закатила сцену.
Я не понимал, что тут такого особенного. Это был Пилсудс Вильчик, он же Прилипала, хорек, таскавшийся по пятам за моей подругой. Он много скулил и путался под ногами. Вывих в его мозгах мешал ему увидеть, кто такая на самом деле Торнада. Я считал Торнаду подругой, но не питал иллюзий насчет ее характера.
Мысль, что этот ядовитый выскочка мог стать большой знаменитостью, была воистину смехотворной.
Синдж вышла из комнаты Покойника. Птицу препроводили по назначению. У него не должно было возникнуть никаких проблем со Старыми Костями, ведь он привык к голосам в голове.
Обведя взглядом меня, Сальватора и Краш, Синдж пришла к каким-то пагубным умозаключениям.
Покачав головой, она обратилась ко мне:
– Я собираюсь выпить чашечку чая, пока не возникли еще какие-нибудь осложнения. Сторожи мой кабинет.
Этого я не понял – разве что она опасалась за неприкосновенность своих книг.
Краш и Ион Сальватор поладили как Адская Дыра и Пилсудс Вильчик. Он не был гигантом, какого нарисовало ее воображение. А она была просто одной из пустоголовых девчонок, задающих одни и те же тупые вопросы, которые он слышал уже тысячи раз.
Синдж вышла из кухни с подносом; на нем были сандвичи, стояли чайник и чашки.
– Присоединяйся.
В кабинете она сказала:
– Этот дом превращается в зоопарк, полный человеческих экзотов.
– Ты привыкла к тихой жизни.
– Привыкла. И нахожу, что от этой
