Он прошёлся по комнате, вернулся к столу и заглянул в пакет “Моя вина”.
– Beviamo del vino9.
Пётр отрицательно покачал головой: нет!
– Ah, ecco come10!
Антонио подхватил пакет, распахнул створки окна и выбросил винО на улицу. Послышался звон разбитого стекла и весёлый смех итальянцев.
– Allegria!
Пакет взмок, разорвался на части, и бордовая жидкость вытекла на мостовую.
– Что ты наделал! – вскричал мужчина и ощутил суеверный страх из-за того, что разлито винО от Эйнштейна, что разрушена эзотерическая сущность и теперь не избавится от винЫ.
Увидев, как Пётр огорчился, Антонио сам перепугался. Попятился, сгрёб пакетики и быстренько выскочил в коридор.
О, горький итальянский ребёнок! О, мстительный отпрыск мачо!
Через пару минут он завёл “Бум! Бум!” и через стенку соседней комнаты в музыкальные уши Петра полился вопиющий глэм. “Издевается!”– подумал Пётр и натянул одеяло на голову.
“Бум! Бум!” доставал под одеялом. Давил, раздражал и царапал барабанные перепонки.
Это длилось минут пятнадцать. Отыгравшись на нервах, Антонио запустил "чистый" рок. Включил группу «Queen». Специально для русского дяденьки, любителя классического рока. Пётр принял музыку с молчаливой благодарностью. Он расслабился, глаза его смежились, и вскоре он уснул, растворившись в быстрых беспокойных сновидениях.
Проснулся от постороннего звука. Лязгнул ключ в замке, скрипнула дверь и сдвинулся стул. В комнату вошли трое.
Не включая свет, они набросились на Петра, перевернули лицом к подушке и придавили сверху. Один сел на плечи, другой на ноги. А третий стоял у кровати и ни в чём не участвовал, только подрыгивал ногами, обутыми в знакомые гриндерсы.
Сидевшие сверху всей своей тяжестью вдавливали его в кровать. Не хватало воздуха. Было трудно дышать. Больно прогибался позвоночник.
С него стянули трусы и оголили ягодицы. Что за чертовщина! В анальное отверстие вогнали палку. О-о-о! Как больно! Совершили несколько поступательных движений и крутанули. Пётр сжал зубы и зажмурился. Палку выдернули. Молча соскочили. И, не проронив ни слова, вышли из комнаты.
Пётр остался один.
Он лежал, уткнувшись в подушку, и скрежетал зубами. Потом высморкался прямо в простынь, встал, но не сделал и двух шагов, как его вытошнило. Вывернуло все, что съел за новогодним столом.
Рвотные массы лежали перед ним на полу и отвратительно воняли.
Оставив неубранной блевотину, он направился в душ. Вода смыла пот, смягчила боль, уравновесила энергию. Вышел освежённым, но по-прежнему оскорблённым.
Убрал за собой блевотину. Долго стоял у окна. Хотел вернуться в постель, но увидел кровь и воздержался.
Заметив на стуле куртку, оставленную Антонио, он сорвал её и, размахнувшись, швырнул об пол. И растоптал ногами.
Каков подлец! Каков гадёныш! Убить его мало! Хотя можно и убить!
Он схватил пистолет, который всегда был при нём, и выскочил в коридор. Где этот мерзавец? Ударом ноги вышиб соседнюю
Давай выпьем вина (итал).
Ах, так вот как (итал.).
