суть,не говоря всего.
Летальность птичьей стайкой налетает
И принимает вас
за своего.
Кривой забор красивее прямого
Кривой забор красивее прямого.
Покраски давней облупилась шкурка.
Он клонится замедленно, сурово,
Как почерневший человек к окурку.
Он клонится годами к почве, к смерти.
Никто не слышит, как он долго стонет.
И как-то летом пацанята, черти,
Запрыгнув на него, совсем уронят.
Там, за забором, бабка Пелагея
Хранит в себе великую эпоху.
Забор дощатый свалится скорее,
Уляжется в канаву на осоку.
Каждая кухарка может управлять государством…
Каждая кухарка может управлять государством…
Шесть кухарок отборных,
шесть ражих стряпух
Колдовали по очереди надо мной.
Воцарялись на кухне. Котлеты от мух
Отделяли.
Одна была краше другой.
Сочиняли жаркое
в чаду и дыму
Из надорванных жил, и сердец, и пупков.
Доводилось и мне лезть в котёл самому.
И теперь я готов, совершенно готов.
Вилка входит меж рёбер легко, глубоко.
А казалось, вчера
был ещё сыроват.
Жизни долгой тягостное молоко
Пролилось поверх кружек и ртов невпопад.
Толпы иуд
Толпы иуд
Восстание масс порождает толпы иуд.
Хосе Ортега-и-Гассет
Стерпится,
не переполнится чаша терпения,
Сотворена из того же рожна,
Что и небес узловатые хитросплетения,
И милой родины закрома.
Не ропщу.
Претерпеваю по всякому поводу:
Зиму счастливую, радостный снег
Лепит в лицо.
Прячу низко гудящую голову
В толпах иуд, перехожих калек.
Вольною нивой шумят,
расплодилось во множестве
Семя иудино,
в ширь площадей.
Гневом, обидами воздух дрожит и корёжится,
Выдохом самых несчастных людей.
Волей господней наследники и продолжатели
Тайного дела, торопит их страсть
Крови искать,
крови чёрной глубинной искатели.
Отворена чернозёмная пасть.
Сколько их?
Бродят, теснятся, измену предчувствуя,
Деньги берут, им без денег не быть.
Впрочем, всё зря,
тот, не здешний,
не виден,
отсутствует.
Нету его,
и нельзя ничего изменить.
Пьеса
Суверенность, последние дни,
