на бабку Мяскяй свалилась забота труднее, чем тяжесть тайны. Никаких демонов в доме не оказалось, как и предполагала изначально колдунья, а весь ритуал изгнания был напоказ, чтобы умерить беспокойство хозяина и запутать «землистых». Этот странный рассказ о его сне… Один раз всего Мяскяй осмелилась предположить, что же такое близится к хозяину дома, что же нависает над ним. И этого раза хватило, чтобы больше не задумываться: никогда бы не хватило старухе умения постичь эту мрачную, сокрушительную силу. То власть ада, силища подземных царств и черных королей, пришедшая к нам из допотопных эпох.
Теперь, если сны у Главного начнут повторяться, за жизнь старухи не дадут и понюшки табаку. Она крепко-накрепко запомнила безумный, затравленный взгляд, заключенной в деревянную клетку, Любки Митрофановой, которую она по первости даже не признала. Что сделают с ней, когда раскроется обман?
Но все вдруг переменилось. Мир не стоит на месте. Все в нем меняется – быстро ли, медленно – неважно. Одной ненастной ночью жителей деревни разбудил громкий шум. Спросонок люди приняли его за привычный рев моторов, и потребовалась минута, чтобы понять всю непохожесть новых звуков.
Мало сказать звуков – то были человеческие крики. И Господи!– снова пистолетные выстрелы, как тогда, в семнадцатом! Стреляли со стороны Проклятого Дома, и люди поначалу подумали, что его обитатели в один момент сошли с ума и стали убивать друг друга. В глубочайшем ужасе сельчане замерли в комнатах, в прихожих, на полу, под дверями, на полатях, отчаянно взывая к Господу и прислушиваясь к отзвукам, что доносил до них южный ветер. И чудилось, будто кричит кто-то в той стороне – жуткий, протяжный, мучительный крик, вызывающий содрогание членов. Быть может, то был вопль ветра, что свистел за окнами в непогоду? Да только вряд ли. Слишком уж этот крик напоминал человеческий, вот только это был человек, окончательно утративший разум от ужаса.
Быстро все стихло. Шума моторов машин никто не ждал, но он таки прозвучал! Уцелевшие (а то и вовсе посторонние товарищи, кто ранее проник в деревню тишком и околицей) прогрохотали по улицам, а позже все окончательно стихло, и лишь старый кобель кузнеца тосковал на луну.
Остаток ночи прошел без сна. Тела и души людей сотрясали предчувствия; прощались друг с другом мужчины, женщины, дети,– то была ночь, когда уже ни для кого не наступает завтра. А если и наступает, то чтобы превратиться в череду дней в каменных казематах.
Но ничего не произошло, никаких последствий. Ни на следующий день, ни в один из других дней. Вновь потянулось существование, не признающееся унылым лишь благодаря вдохновляющим гимнам и надежде на лучшие дни. Только через неделю самые отчаянные смельчаки отважились на вылазку к Проклятому Дому Бурангулова. И что же они увидели? Все ту же картину: глухая заброшенность, безлюдный двор, немые окна. Даже самый недалекий человек теперь понимал, что нет живой души за этими стенами, и не скоро еще рядом с этим домом зазвучит веселый говор.
С
