не могу, – почти прошептал Медведь. – Хоть и знаю, что ты моей никогда не будешь.
– Не буду… Но всё равно я очень благодарна тебе за всё. За то, что останавливать нас не стал.
Кметь горько улыбнулся и вдруг притянул Младу к себе. Обнял, крепко и тепло. Она на мгновение почувствовала его запах, но внутри по-прежнему ничего не дрогнуло. Растворилось в душе сожаление об их единственной ночи – ведь тогда им было хорошо. Этого ли не достаточно? Млада только позволила себе задержаться подольше в заботливых, могучих объятиях и отстранилась.
Медведь тут же отвернулся и, издалека попрощавшись с остальными, запрыгнул в седло и уехал.
Глава 3
Тёплое совсем уж по-весеннему солнце, поднимаясь всё выше по небу, сквозь окно пекло затылок. В покоях с непривычки было душно – хоть стёкла выбивай. И скажи кто, что на дворе только начался Лютень – не поверишь.
Драгомир раздражённо отбросил в сторону записку от древнерского старосты Наяса. И почему же с этим несносным стариком постоянно всё сикось-накось? Ни разу не прошло гладко ни одной встречи, ни разу дань они не заплатили без проволочек. Даже с сотнями для войска кобенились до последнего. Вот и теперь Наяс писал, мол, приехать не может, потому что захворал, а путь до города неблизкий. Дороги раскисли – и в санях, и в телеге ехать одинаково не с руки. И в каждой скупой строчке слышалось нарочито мучительное кряхтенье немощного старца. Хоть Драгомир помнил и его проницательные, ясные не по летам глаза, и больно крепкую для прожившего долгий век мужчины фигуру. Прикидывается, как пить дать. Не упустит оказии щёлкнуть по носу зазнавшегося юнца, хоть юнцом Драгомир уже давно быть перестал.
Прямо того Наяс не сказал, но дал понять: если хочешь узнать о себе и странном душевном недуге хоть что-то – придётся ехать к древнерам самому. Князь – не князь, а уважение к старшему проявить надобно. И уж выдумки то навешанное на уши Хальвдану предостережение или правда – другой вопрос.
Мысленно Драгомир прикинул, сколько ехать до Излома, и глянул на улицу. Погода к путешествиям располагала, хоть дорога за время похода засела костью в горле. К тому же со дня на день должны были вернуться отряды, отправленные вслед за сбежавшей Младой – наверняка уж нагнали. Но деваться всё равно некуда. Такое дело, как разговор со старостой, никому не поручишь. И тянуть больше нельзя. Драгомир это чувствовал нутром. Знал, что его заволакивает чем-то тёмным и вязким.
Вот и сегодня ночью ныла раненая рука – так, что не вздохнуть. А на утро постель была противно влажной от пота.
В светлицу вошёл Лешко, взлохмаченный и радостный. Вот уж кому, а ему, неугомонному, не терпелось снова отправиться в дорогу. До сих пор каждая поездка для него – событие и повод гордиться тем, что он служит самому князю. Вот и к древнерам тоже напросился.
– Вигену всё передал, – звонко сообщил мальчишка. – Сказал, сейчас будет.
Драгомир рассеянно кивнул и даже не заметил, как
