города в гости в их поселение.
Его поняли, одобрительно закричали и замахали руками, а потом все же завалили рофинов подарками для гостей. И когда утром следующего дня отдохнувшие поселяне отправились в Главнейший город, следом за ними десять рофинов тащили довольно объемистый узел. А чуть поодаль несколько местных жителей тащили еще один такой же. Их специально отправили следом в качестве помощников и заодно, чтобы они могли посмотреть и рассказать какое впечатление произведет на гостей более крупный Восточный город.
Излишне, наверное, говорить, что и там все повторилось. Восхищение в глазах Торлифа и его спутников еще больше расположило к ним орелей Главнейшего города, и без того настроенных дружелюбно. Они повсюду следовали за прибывшими поселянами, рассматривали их крылья, одежду, старались незаметно до неё дотронуться и безмерно завидовали потомкам братьев и сестер Рофаны, которые на правах ближайших родственников пошли с гостями во дворец.
Донахтир и Форфан – Иглон Восточного города – сердечно встретили Нижних орелей. Правитель сам поднес Торлифу чашу с Серебряной водой, чтобы подкрепить силы. Старейшина Гнездовища сделал глоток и, хотя угощение показалось ему совершенно безвкусным, низко поклонился в знак благодарности и допил чашу до дна. Втайне он пожалел, что не взял из дома побольше еды, запасы которой закончились еще в Нижнем городе, и опасался, что долго на этой воде они не протянут. Но, когда спустя некоторое время почувствовал как голод отступил, решил, что в этой орелинской пище что-то есть. Остальные тоже, кажется, так же подумали, потому что до самого отлета в Гнездовище с большой охотой прикладывались к сосудам с Серебряной Водой, так, что даже начали находить её приятной на вкус.
Между тем желание еще больше поразить и без того не верящих глазам гостей не обошло и Великого Иглона. Видя с каким благоговением рассматривают поселяне письмена и рисунки, он решил отвести их в Галерею Памяти.
Вид бесконечного тоннеля, заполненного гигантскими плитами с отраженной на них историей орелей, действительно превзошел все виденное до сих пор. Но, вместо того, чтобы возрадоваться и ощутить гордость, что являются частью такого могущественного и прекрасного племени с вековой историей, несчастные жители Гнездовища почувствовали себя совершенно раздавленными. Не верилось, что все эти блистательные орели, да еще умеющие летать и живущие почти что на небе, воспримут их равными себе. И поэтому, когда удивленный Донахтир, заметив печаль на лице Торлифа, кое-как, жестами, попытался выяснить, что могло так опечалить гостя, тот притворился, что не понял вопрос.
Хорошее настроение ненадолго вернулось к нему в городе, где старейшина наммов, попросив разрешения осмотреть его одежду, долго и восхищенно цокал языком. Но потом поселянин снова загрустил. И, возвращаясь домой, никак не мог заставить себя веселиться и оживленно обсуждать
