камни и огненные плевки, летящие с разгневанных гор, сбивали и их.
Многие Летающие тогда погибли. Но и многих Живущих удалось спасти с их помощью. И тогда Земля стала утихать. Словно бескорыстная отвага и беспристрастное сочувствие Летающих пристыдили её. Воды вернулись в свои берега, горы успокоились, и потоки их огненных слез постепенно начали остывать и каменеть.
Ах, если бы в том Разрушении погибло бы и все зло мира! Но нет! Оно выжило и затаилось слишком во многих сердцах. И теперь уже далеко не все эти сердца были человеческими.
С беспредельной грустью смотрел Последний Странник на обломки былой Жизни. В своем великом прозрении увидел он то, что произошло и то, к чему это приведет в будущем. Но помочь уже ничем не мог. На всей Земле только орели оставались такими, какими и были задуманы. Но Последний понимал, что это ненадолго. Испытывая нестерпимую боль, собрал он обломки разбитой души Старшего и раздал их выжившим племенам, как напоминание об Изначальной Жизни, хотя и понимал, что сейчас им нужнее всего противоядие от зла…
Ваш Создатель еще мог спастись сам. Мог покинуть Землю и снова стать звездным Странником. Вряд ли Вселенная осудила бы его за это. Но чувство долга не позволило.
И тогда Последний растворился в атмосфере Земли незримым, но всепоглощающим чувством – чувством Любви. Чтобы у каждого, кто его вдохнет, был шанс побороть зло хотя бы в самом себе…
Вселенная отгородила Землю траурным покрывалом, сквозь которое пробивается только безмолвный свет далеких звезд. Но, прежде чем этот полог опустился, сюда пришли мы – Оберегающие и Наблюдающие. Те, кого вы зовете амиссиями.
Что мы можем, и чего не можем я говорить не вправе. Но, думаю, ты и так догадался, что одной из наших забот является забота о вашем племени. Это было известно Иглонам всех поколений и записано на той плите, которую ты не дерзнул прочесть, полагая, что там содержится запретное Великое Знание.
– Как это «полагая»? – изумился Донахтир. – Разве его там не было?
– Конечно же, нет, – бесстрастно, как всегда, сказала амиссия. – Неужели ты так и не понял, что Великое Знание невозможно передать ни записями, ни словами.
– Но ведь Дормат рассказал, а Гольтфор услышал…
– Дормат не получил Великого Знания… Точнее, получил, но не воспринял, как должно.
Амиссия поднялась, и Великий Иглон на короткое мгновение ощутил ужас от того, что она сейчас уйдет и оставит его разбираться во всем самостоятельно. Ах, не надо было спрашивать эту глупость про записи Гольтфора! Она теперь наверняка решила, что зря потратила время на беседу с таким бестолковым орелем.
Но амиссия всего лишь повела руками, и молот вместе с цепью снова исчез, а воздух вокруг Донахтира и самой прорицательницы вдруг уплотнился настолько, что сквозь него все вокруг стало казаться мутным,
