тавтология, – снова вывел рекламный слоган Вова.
– Я любила как-то раз, – выпалила Алёна, набравшись смелости, точно обнажилась перед парнем впервые в жизни. Воспоминание прикрыл стыдливый фиговый лист румянца на щёках.
Она замолчала, выхватив из памяти дорогое и хрупкое воспоминание. Выхватила, точно набрав в ладони кристально чистую воду из самой священной реки и пытаясь увидеть в ней своё отражение. Она очень любила себя, когда была влюблена. И любовь к себе, взращенная на любви к кому-то, была намного важнее.
– И кто был этот жгучий мачо?
Ироничная капля чернил плюхнулась в священную реку, всё перепачкав, но Алёна, возвысившись на крыльях давно остывшей любви, не акцентировала на этом внимания.
– Парень из института, – виновато полушептала она, будто стесняясь единицы в графе «настоящая любовь». Всё же не ноль, но совсем несолидная цифра для приличествующего теме хвастовства.
– Ох, уж эти институты… Колыбели разврата. А почему ты тогда не с ним? – продолжал несильно, но точно покалывать Вова.
– Я ему даже не сказала об этом, – недовольно фыркнула Алёна – как кто-то смеет иронизировать по поводу самого священного чувства дважды подряд? Но недовольство, конечно, имело сноску внизу страницы для Вовы.
– Какой смысл в любви, если не говорить о ней? – развёл логичными руками он.
– Очень даже большой, – не менее убедительно развела руками-крыльями она. – Тихая любовь, думаю, даже… ммм… чище. Искреннее. Ярче. Душевнее.
– Да ну?
– Ну да.
– А разве чистая любовь – это не любовь реализованная? – усомнился Вова.
– Как это, реализованная? – удивилась Алёна.
– По законам людей – кольцами на безымянных пальцах. Физически – в постели. Во времени – в детях.
– Звучит как-то чересчур расчётливо.
– Зато правда. А почему ты ему ничего не сказала? Не забудь, что ты всё равно скажешь правду в мыслях. Ты ведь не хочешь учиться их закрывать.
– Да ты и сам знаешь. Я ж такая классная вся, модная и прекрасная фифа. А он так… – Алёна махнула крылом жар-птицы с прекрасным переливом перьев, – будущий врач.
* сноска для Вовы.
– Ну да, – Вова провёл рукой по коротко стриженному затылку. – Будущий никто в безликой очереди за смертью. А ты не думала, что можно не познать настоящей любви, если бояться о ней сказать даже человеку в статусе «никто»?
– Ну, я уже познала другую любовь. К жизни в целом. К себе любимой, разумеется. К друзьям и подругам. К родным. К брату. К маме… А потом было лето 2001 года… И любовь оборвалась.
Всегда внимательные уши Вовы навострились. Зрачки неприлично расширились. Мысли ощутимо зашуршали в голове.
– Интересно…
– Да конечно, интересно тебе, – протестующе
