«счастье просроченных лет». Толстовка и прочие «текстильные отходы», собранные в домне дворовой бочки и обильно смоченные бензином, были преданы очищающему огню. Сера на головке спички усмехнулась, скользнув-чиркнув о короб, и распалила высокое, но не дымное полымя.
Часть вещей была передана в безвозмездное пользование другим людям, клюнувшим на жирную блесну «бесплатно-самовывоз» в интернет-объявлении. Мебель (стол, шкаф и диван) была обменяна на вполне скромную сумму (большей частью отданную в счёт ремонта разбитого окна). Коробка, полная памятных вещей из разных мест и времён, найдена не была в виду своего несуществования. Её заменил старый кнопочный мобильный телефон, беспробудно спящий в дебрях комода (между двух странных горок как-то там оказавшегося песка) и хранивший юные пьяные эсэмэски, полные любви и веры, сквозь которые казалось, что она – Та Самая. Аппарат был без приличествующих ритуальных церемоний запущен дальним трёхочковым броском в прожорливое мусорное ведро, как и многие прочие, вполне гаджетовидные вещи, утяжелявшие пожитки. Туда же отправилось (с искренней усмешкой после прочтения) лёгкое, добротно скомканное подобие бумажного дневника – в канун Нового года в нём обновлялись одиннадцать неизменных пунктов с точки зрения достигнутого за прошедший подотчётный период. На предложение предпоследней строки самому себе пятилетней давности был дан короткий, но ёмкий ответ (пунктуация и авторский стиль сохранены): «Ты ебанулся копи на хату а нахуй пойти не желаешь сноуборд тачки да я максимум накоплю на верёвку и мыло».
Оставшийся скромный скарб аккуратно, по-тетрисовски, сложился и спрессовался в куб ближе к полудню. Отточенный годами обряд смены очага вызывал смешанные чувства – с одной стороны, это всегда невинный взгляд чего-то нового, с другой стороны, переезд – процесс слишком приземлённый, лишённый даже намёка на полёт фантазии: так или иначе ты окажешься в четырёх аскетичных стенах один на один с мыслью о перемене мест разбитых корыт. Разве что новый дом не будет так скуп до тепла, как нынешний.
Внезапно в дом влетела бабочка. Порхала красивыми крыльями, казалось, бесцельно, но двигалась. Как-то наугад выписывая зигзаги, она пронзила полётом комнату, села на целую створку окна и стихла. Двойной телефон, на котором синяя изолента сменилась изолентой алой, элегантной и молодецки удалой, завибрировал. Экран оповестил, что на проводе «Жожоба-подлец».
2.
Вова поднял трубку.
– Алло, Коди, ты не поверишь, но сегодня тот самый день, – Костик верещал в ухо с расстояния в несколько уралмашевских километров плоским, безобъёмным голосом, – когда госпожа удача отвернула свою прекрасную пятую точку от твоего убогого, хоть и скуластого лица, и повернулась лицом своим.
– И в чём фарт? – озадаченно спросил Вова, не веря в простодушность фортуны.
– Удача,
