подтвердил.
– Ой, какая хорошенькая! – тотчас подобрев, воскликнула она.
Свет луны
Спустя несколько лет Ревекка и Иосиф, прожившие жизнь в любви, в возрасте девяноста четырех лет решили уйти в мир иной.
На римский манер, приняв яд.
Их светлой памяти я посвятил свою картину «Свет луны».
Главсахар
У моей жены Алеси были родственники по фамилии Магарас.
Все как один работали в «Главсахаре»:
Гидя, известная своим дурным характером;
Зяма, который ее терпел;
Ида, чей возраст – сто семь лет – никогда не менялся;
Давид, у которого был постоянный запор;
Павлуша, громко певший русские народные песни на кухне в надежде, что у Иды случится инфаркт;
Пишерке Мэри – самая молодая;
Александр, чьим единственным занятием было чтение «Еврейской энциклопедии»;
Ме́ня с русской женой Таньком;
Броня, про которую ничего не известно.
И, наконец, Киса, которую все презирали, потому что она не работала в «Главсахаре».
Однажды Магарасы зарыли клад в саду на даче. От большевиков. Но со временем забыли, где именно.
Сколько время?
Зяма постоянно спрашивал:
– Сколько время?
– Сто, – отвечал Ме́ня.
– Тепла или холода? – не унимался Зяма.
– Нечего из жизни делать праздник, – негодовала Гидя, когда ее сын Ме́ня собирался в кино.
Давид внимательно следил за тем, что делается в коридоре. Если кто-то запирался в туалете, он тотчас выходил и дергал ручку двери.
Когда Павлуша, так и не дождавшись Идиной смерти, умер сам, парализованная Ида попросила провезти гроб под окнами, чтобы убедиться в смерти врага.
Неужели все живы?
Спустя много лет у Алеси состоялся разговор с дядей.
Алеся – А как Магарасы?
Ме́ня – Отлично.
Алеся – Неужели Ида жива?
Ме́ня – Нет, Ида давно умерла.
Алеся – А Броня?
Ме́ня – Броня тоже умерла.
Алеся – А Давид, Мэри?
Ме́ня – Умерли.
Оказалось, что никого нет в живых.
Старый пердун Моисей
Еще у Алеси был двоюродный дед Моисей, антиквар.
В его единственной комнате было штук восемнадцать часов – с кукушками и без. Спать было невозможно: часы били в разное время.
Однажды Моисей послал моей теще поздравительную открытку на старый Новый год: «Дорогая Сафочка, никакие большевистские указы не могут изменить ход природы».
И подписался: «Твой старый пердун Моисей».
Когда мы собрались эмигрировать в Израиль, он позвал Алесю к себе и сказал:
– У
