только с чего бы такая уверенность? Ты же сам видел?..
– Что я видел? Что Фехер умеет танцевать чардаш, или что это было? Это не открытие, знаешь ли. Редким явлением был бы мадьяр, не умеющий танцевать…
– Значит, я – редкое явление, – вздохнул Ярнок.
– Он явно намного моложе, чем персонаж, который…
– Он на то и артист. И насколько я понял, автору не принципиально важны возрастные соответствия. Большее значение имеет историческая реальность… И вообще, почему ты так не любишь Белу? Он тебе деньги приносит.
– Почему сразу «не люблю»? – пожал плечами Хоффенберг. – Я просто считаю, что с ним неоправданно много носятся. Смазливый мальчишка со звонким голосом, вот и всё. Второй Эдлигер из него не вырастет. Не вижу я для него перспектив. Будущего. А значит, и смысла инвестиций.
– Зато какое обаяние! И он был совершенно естественен в роли Герберта в «Бале вампиров» и Смерти в «Элизабет»…
– Да, он потрясающе естественен в двух готических ролях, в которых ему повезло выступить.
– Вторым составом.
– Вторым составом!
– И он затмил первый.
– Только за счет смазливости и обаяния. Я же говорю, ему повезло.
– Это редкое и удачное сочетание. Ну почему не дать ему возможность выступить в первом составе? Чтобы имя на афишах? И пьеса ведь как раз готическая. Если ты сам не веришь в его будущее, почему бы не выжать из него всё, что он способен дать сейчас?
– А вот это ты дело говоришь! – усмехнулся Хоффенберг, ткнув в сторону помощника указательным пальцем. – Ладно. Я свое мнение держать при себе не буду, а ты можешь рекламировать своего дружка, как заблагорассудится. А вот герру Линдентону, между тем, давно уже пора быть здесь…
Бела сам не мог понять, откуда взялось это смутное беспокойство, нарушившее его обычный благодушный настрой перед выступлением, – словно где-то вблизи звенел слышный ему одному сигнал тревоги. Но никаких посторонних звуков не было, только это незнакомое чувство, от которого волоски вставали дыбом позади на шее и в кровь приливал адреналин.
– Что с тобой? – удивилась Дженни, когда Бела резко вскочил со стула перед гримерным столиком, но молодой актер молча отодвинул ее с дороги и вышел в коридор. Он не знал, искать ли ему потенциальный источник опасности или наоборот спрятаться в самый дальний угол, впрочем, прирожденная храбрость и любопытство быстро заставили его отсечь второй вариант и увлекли к окну в торце коридора.
Сквозь узор изморози на стекле он увидел, как у стены внизу паркуется мотоциклист. Богатый декор барочного здания через улицу на глазах скрадывали мягко наползающие сумерки, и прямо перед окном зажегся фонарь, так неожиданно, что Бела вздрогнул – то ли от ударившего по глазам света, то ли от яркого отблеска на шлеме мотоциклиста внизу. Одежда его тоже блестела в фонарном желтом свете, и из-под шлема свисали длинные темные волосы.
Снимая на ходу шлем, незнакомец – он был очень высок – целеустремленно
