Начнешь орать, что у тебя не было выбора. Что я в отличие от тебя не знаю о реальности ничего. И вообще не имею права тебя обвинять.
Он отклоняется на кресло, а я отвожу взгляд от кучевых облаков за окном самолета и возвращаю внимание Никите. Он успокоился.
Только сам ли? Или помогли три бокала виски?
– Ну почему же. У меня всегда была прекрасная альтернатива. Ты сам о ней сказал.
– Смерть…
– Она родная. Она. Можешь мне поверить, мы с ней старые подруги.
– Ну теперь она тебя заберет только через мой труп, – заявляет Никита, и сейчас он сильно напоминает мне того мальчика, который так долго был для меня маяком во мраке грязи.
– Категорично… И что ты под этим подразумеваешь? – спрашиваю тише, делая новый глоток воды.
Сердце барабанит, горло пересохло, и мой язык, слизавший пару капель с губ, не остается незамеченным. Мне надо знать, что он имеет в виду. Мне надо знать его к себе отношение. Теперь особенно, когда первые эмоции улеглись.
– Ну не могу же я позволить взорваться тачке за пару десятков миллионов рублей.
– Мило, – кривлю лицо. Ну вот на что ты рассчитывала, что он в любви признается?
– Не дуйся.
Заняться мне больше нечем. Но лицо отворачиваю. Никита отцепляет ремень и чуть наклоняется вперед, теперь смотря на меня исподлобья.
– Я не желаю тебе смерти. Просто мне тяжело принять…
– Ты же все понимал! – резко выдыхаю я и неожиданно отшатываюсь. Его лицо слишком близко. А колено почти задевает мое. И почему в частном самолете кресла расположены настолько тесно?
– Ты прекрасно понимал, кем я стану. И ты бы им стал. Но тебе повезло, верно? У тебя появилась мама. Папа. Дом. Школа. Первый поцелуй. Первый секс в презервативе. Идеальная жизнь, о которой я не смела даже мечтать. Так что не смей меня обвинять! Нет никаких гарантий, что после секса с любителем вскрывать мальчиков, ты бы не вскрылся сам… – последние слова выплевываю ему в лицо и тоже отцепляю ремень.
Резко так. Надрывно. Словно оторвать хочу.
Давно во мне так не бушевали эмоции. Давно я не злилась на мужчину. Обычно единственное желание – это их убить. Чаще всего хладнокровное.
Вскакиваю с кресла, обхожу его и поворачиваюсь обратно. Смотрю в синие глаза, в которых даже не мелькнуло чувство вины. Да и откуда бы. Ему повезло. Мне нет. Расходимся.
– Я бы не вскрылся. А ты пыталась?
– Спрашиваешь меня о том, пыталась ли я покончить с собой? Или тебя интересует, трахали ли меня в жопу? – горько усмехаюсь я. – Ты даже не можешь пожалеть меня?
– А тебе это нужно? Жалость?
– Знаешь! Немного не помешало бы. Хотя бы попытайся! – срываюсь я и лечу. Еще немного и я действительно вцеплюсь в глотку.
– Мне жаль! Мне жаль, Алена, что ты стала проституткой!
– Спасибо!
– Пожалуйста! – отвечает
