а потом замечает мое выражение лица.
– Блять, ты же так и не кончила…
– Нет, и теперь четыре дня ты ко мне не притрагиваешься, – напоминаю я, слезая.
На онемевших от скачки ногах подхватываю джинсы и иду к выходу. Никита подрывается, перегораживает выход. Со вздохом поднимаю глаза на его усыпанное капельками пота лицо.
– Или папа с мамой не научили тебя за свои слова отвечать? – судя по всему я нашла точку, на которую можно давить.
После того, как он убрал руку с косяка, милейшим образом улыбаясь, выхожу за дверь. Там сразу шмыгаю в туалет, где просто сажусь на унитаз.
Пытаюсь прийти в себя, но внутри все дрожит.
От него. От секса. От того, сколько трудов мне стоило пережить этот кайф и не кончить.
– Надеюсь, топиться не собралась? – слышится через перегородку вопрос и стук. Идиот… Ей богу.
– Планирую убийство. Пока не решила, кем ты будешь. Жертвой или исполнителем, – отвечаю и открываю кран. Никогда не понимала, почему туалеты в самолетах такие тесные.
Никита хохочет. Удаляется, я кривлю губы. Мне не до смеха. Вот совсем. И если честно, теперь я боюсь лететь дальше.
С ним.
Всего за сутки он всколыхнул то, что всегда спало. И теперь всем мои чувства обращены на него.
А самое главное правило проститутки. Не влюбляться в клиента. Любовь приносит много больше боли, чем насилие. И сгубило гораздо больше людей.
А Никита для меня самая страшная в этом плане опасность. Он слишком долго сидел в моей голове, сердце. Стал душой. И мне стоило огромных трудов затолкать ее вглубь сознания. И кто бы мог подумать, что эта «глубь» окажется такой мелкой. Словно рана, на которой вот-вот насохла корочка.
Ополаскиваюсь, смотря на свое раскрасневшееся лицо в маленькое зеркало на стене.
Кто ты, Алена? А кем ты будешь теперь? Сможет ли Никита сдержаться или не озвучивать мою цену каждому второму мужчине, или мне придется убегать и пытаться начинать самой. Снова одна? Против всего мира. Выдержу ли я?
По крайней мере теперь мой долг не сделает меня уличной проституткой. А только презираемой всеми любовницей богатого бизнесмена. Ну или кем там собирается стать Никита.
Выхожу из уборной и снова сажусь напротив него в кресло… Он, читающий журнал, снова принимается на меня смотреть. Разглядывать. Я не остаюсь в долгу.
Чем тут же заслуживаю жадный взгляд на грудь.
Животное…
– Эти четыре дня будут самыми длинными в моей жизни…
– А мне кажется, они пролетят даже слишком быстро, – беру в руки принесенный чай. Остывший, разумеется. – И что потом? Снова марафон за марафоном? Ты кроме секса умеешь что-то делать?
– Пытаешься меня оскорбить? – поднимает Никита брови, на что я пожимаю плечами.
– Считай, что я поддерживаю разговор…
– Мне кажется, твой язык для…
