путешественника и пирата, одновременно находившегося, как ни странно, на государственной службе. На лестнице послышался звук удаляющихся шагов. Томми еще немного полежал так, потом отложил книгу, встал, осыпав песком кровать и небольшой коврик подле нее, и стал переодеваться.
– Ты все дуешься из-за школы? – спросила его Мари за ужином, – ты же помнишь – у нас с тобой давняя договоренность.
– Мари, я знаю, что ты думаешь, – Томми отложил вилку и уставился на девушку, – но вот смотри, ведь ты же все равно время от времени лечишь людей, ты понимаешь в травах лучше, чем доктор Спрат и его дочь вместе взятые, – на эти слова мальчика Мари покачала головой, но он продолжил свою мысль, – хотя доктор получил медицинское образование. Значит, желание человека важнее, его страсть к чему-то? Почему я должен меньше времени уделять тому, что для меня действительно важно, ради того, в чем не вижу смысла?
– Пока. Пока не видишь смысла, – поправила его Мари, – Томми, тебя же никто не призывает бросить свое важное дело, а просто уделять внимание и другому. Твой друг Сэм, он же еще помогает отцу, помимо школы и вашего увлечения, Элис занимается танцами. Они находят время для всего. У меня булочная, дом, огород, и верно, я нахожу время на сбор и заготовку трав. Человек может совмещать множество интересов и дел, особенно, когда ему помогают. Я очень люблю нашу булочную, но я бы не справилась там, если бы Жаннет и ты мне не помогали. У тебя же есть Элис и Сэм, вы ведь работаете над лодкой вместе. А кстати, ты же не забросишь свои воскресные смены?
– Нет, Мари, что ты! Мне нравится помогать вам в булочной.
– Вот видишь, значит, ты можешь находить время для разных интересов, – улыбнулась Мари. А Томми снова подумал про разговор с Элис о маяке. Может, она тоже думала, что они проводят слишком много времени на верфи?
***
Вечером, вернувшись с почты, Анри обнаружил, что дом был пуст. Жаннет еще не пришла из булочной, а мать ушла в гости к соседке. Молодой мужчина отправился на кухню, в надежде, что одна из хозяек дома приготовила ужин, покидая жилище. И в этом он почти не ошибся. На плите покоилась большая кастрюля с абсолютно черным, пригоревшим ко дну и стенкам содержимым. Открытая пачка муки стояла на столе в обрамлении картинно лежавших вокруг овощных обрезков, и возможно, будь молодой мужчина художником, он смог бы оценить этот замысловатый натюрморт, но Анри был обычным почтальоном, голодным и усталым после трудового дня.
Вздохнув, он налил себе стакан молока, поставил на плиту чайник и пошел в спальню. За окном сгустились сумерки, и в глубине, за свежей листвой сада, уже зажгли фонарь. Их было всего несколько на Городок, но мэр очень гордился этим нововведением, уже давно озарившим улицы более крупных городов. Пожилые жительницы охали, возмущаясь – кому нужно шататься по улицам ночью? А фонари мешают спать, хотя дома большинства жителей скрывались в пышных кронах плодовых деревьев. Анри же нравилось,
