у тебя на лбу всё крупным шрифтом написано, – произнесла она, хихикнув. – Ладно, не отвлекаемся, смотри, берём старую, но, естественно, чистую простынь, рвём на квадраты, примерно метр на метр, удаляя швы, затем сворачиваем треугольником, – бабуня ловко продемонстрировала сказанное. – Расстилаем полученный треугольник основание вверх и, соответственно, вершинкой вниз. Перекладываем ребёнка примерно на середину так, чтобы край ткани находился в районе талии. Вершину этого матерчатого треугольника пропускаем между его ножек, оставляя их свободными, и заворачиваем получившийся тряпочный подгузник как конвертик. Таким образом, всё добро, которое тебе скоро преподнесут, останется на нём, не испачкав пелёнку, одеяло, подушку, тебя заодно. В общем, учись, молодая мамочка, а то элементарных вещей не знаешь.
– Спасибо, – старательно всё повторив, улыбнулась я, но тут же нахмурилась. – Так как ты здесь появилась? Я точно знаю, что в доме тебя не было, и дверь входная не открывалась.
– Дина, деточка, – старушка покосилась в мою сторону, ожидая реакции, но я промолчала: хочет так называть, пусть, её дело, и ежу понятно, что нас с Дилайной намеренно назвали похожими именами, чтобы было одинаковое сокращение, – я хранительница рода – не человек, а духовная сущность, способная принимать материальную форму в любом месте, в любое время.
– И сколько тебе лет, духовная сущность? – стало любопытно, так почему бы не спросить.
– Ты вообще в курсе, что подобные вопросы женщинам задавать бестактно? – но получив вместо ответа моё «фи», в виде довольно громкого смешка, подняла глаза к потолку и, с обречённым видом ответила, – больше тысячи лет. И, кстати, прошу не применять ко мне шутки про сыплющийся от старости песок.
– Даже не думала, – равнодушно пожала плечами, перестилая люльку, и укладывая в неё задремавшую кроху, пахнущую молоком, которая уже безраздельно властвовала в моём сердце, размышляя при этом совершенно о другом. – Скажи, если объявится отец ребёнка, он сможет забрать его у меня? Я же вроде как не настоящая мать. Или какие-нибудь местные органы опеки, если таковые имеются?
– А кто-нибудь сможет теперь это доказать? – бабуня ответила серьёзно, без свойственного ей сарказма. – Пойми, вы с Дилайной абсолютно одинаковые – один набор ДНК, цвет глаз, родинки в тех же местах… Шрамов у неё не было, да и у тебя, вроде как, отсутствуют. Характеры, правда, разные – это да, но сейчас душа стала вновь единой, а это значит, что присущие Дилайне черты проявятся и в тебе. Так что если сама не растрепишь, что малышку рожала не ты, ни один маг, каким бы он сильным не был, не сможет уличить тебя в обмане. Даже ваши прославленные врачи, при анализе подтвердят, что на девяносто девять и девять десятых процентов она твоя дочь. Живи, деточка, живи и радуйся, что судьба предоставила тебе этот шанс.
Бабуля исчезла, словно её здесь и не было, оставив меня наедине с собственными мыслями. Коснувшись люльки, в которой спала моя кроха, я поклялась, что никто в целом свете не узнает правды. По крайней мере, лично от меня. С этой минуты и навсегда –
