спящее в люльке, ради которого стоило жить.
Урчание в желудке повторно напомнило о том, что неплохо было бы перекусить, прежде чем окунаться с головой в новую жизнь, наполненную трудовыми буднями, и румяные яблочки показались вполне подходящим для этого вариантом.
Я не шла, а буквально плыла по зелёному ковру, раздвигая руками высокую траву, и даже успела пожалеть, что решилась на такой опрометчивый поступок, когда за забором послышался тихий шёпот.
– Да говорю же тебе, здесь никто давно не живёт, хватит трястись как девчонка, – убеждал своего товарища, судя по голосу, подросток, – наберём яблок и пойдём обратно в академию.
– Ага, как же, никто не живёт, я слышал нечто другое, – не поддавался на провокацию тот самый товарищ.
– И что же? – фыркнул первый. – Поделись информацией, может, я чего не знаю.
Да-да, поделись, мне тоже интересно, а то хожу здесь, как у себя дома.
Я даже тихонько подкралась к самому забору, чтобы лучше слышать, забыв о первоначальной цели, чувствуя себя шпионом из фильма.
– Говорят, что когда-то здесь жила самая настоящая ведьма и что ночами её неупокоенная душа бродит по окрестностям в поисках новых жертв. А вчера Эдгар возвращался поздно в академию и сказал, что слышал плач младенца, раздающийся с этой стороны.
– Врёт твой Эдгар, – возмутился зачинщик, – я уже ни в первый раз беру здесь яблоки и никого никогда не видел. И вообще, то была ночь, а сейчас день. Струсил, так и скажи, я сам полезу, но потом не проси: делиться не стану.
Забор был достаточно высокий, пришлось поднять голову, чтобы встретить гостя, так сказать, лицом к лицу. В конце концов, теперь я здесь хозяйка, и обязана защищать вверенные мне предками владения. Правда, защищать особо-то и нечем: я с собой не то, что ружьё, даже палку не взяла, но хоть просто обозначу себя. Да и мальчишки они, не дело ружьём перед ними размахивать.
Над забором показалось веснушчатое лицо, увенчанное рыжими кудрями, с вздёрнутым курносым носом. Всё внимание паренька было сосредоточенно на румяных яблоках, и я его прекрасно понимала: они так и манили, будто говоря: «Съешь меня».
Потянувшись к самому большому, мальчишка перегнулся через забор, но яблоко просто так сдаваться не хотело и, сорвавшись с ветки, упало прямо мне в руки. Сморщив лицо, тот проследил за ним взглядом и… увидел меня.
– Бу… – начала я, но заливистый вопль ударил мощной волной по барабанным перепонкам, не дав договорить слово до конца.
Как назло одежда зацепилась за край забора, но помехой это не стало, поскольку парнишка так рванул, что даже не заметил, как оставил мне на память целый клок добротной ткани.
Улепётывали они, судя по звуку, без оглядки.
– И дня здесь не пробыла, а уже пугаешь местных студиозов, – раздавшееся за спиной знакомое ворчание уже не вызвало ни капли страха, похоже, потихоньку привыкаю. –
