несёт их дальше вниз по течению, в море небытия, – ответил ему, улыбнувшись, местный паромщик Харон.
Они таскали проплывающие дрова до тех пор, пока не вернулся Лёха с магазина с тремя бутылками водки и закуской.
– Взял на все. Чтобы второй раз не бегать, – сказал он.
Все присутствующие расселись кто на чём вокруг импровизированного столика, на который женщина поставила черную кастрюлю с так называемой шурпой из мяса неизвестной породы. Митрич разлил водку по кружкам, добавив в неё по чуть-чуть красного молотого перца, от простуды. Лёха ловко порезал колбасу и хлеб самодельным ножом, разобрали кружки с налитым, дружно чокнулись.
– За здоровье! – сказал тост Митрич, все выпили и торопливо приступили к трапезе. Некоторое время все ели молча, а когда выпили по второй и немного насытились, разговорились:
– А тебя, Паша, что заставило в такую непогоду на край города притащиться? – спросил Митрич Павла Васильевича.
– На свидание приехал с подругой, а она отказала мне, вот я и застрял здесь. Что дальше делать – не знаю, хоть топись, – ответил ему Павел и оглянулся на бурлящую речушку.
– Ну это ты брось. Всё проходящее, как река. Одна отказала – другая дала, жизнь течёт и меняется, всё пройдет, – стал утешать его Митрич, шевеля палкой головёшки в костре и выискивая уголёк, чтобы прикурить свою папироску.
– Вот у нас Настя есть, так она одна на троих – и ничего, не жалуемся, уступаем друг другу, когда надо. Да и ты можешь расслабиться с ней, если хочешь, мы не против. Правда, мужики? – с просил их Митрич, закашлявшись от едкого дыма раскуренной папироски.
– Да-да, пусть расслабиться, – закивали головами мужики, а Настя искоса посмотрела на Павла и улыбнулась.
– Это как ещё? – недоумённо спросил их Павел.
– Как-как? Не понимаешь что ли? Пойди с ней туда, в палатку, и как это у вас, у военных, называется, передёрни затвор. Клин клином вышибают, поверь моему опыту, полегчает.
Настя призывно рассмеялась, обнажив беззубый рот и глядя на непонятливого гостя.
– Нет, мне что-то не хочется, может, в другой раз, – извиняясь перед дамой, отказался Павел Васильевич.
– Ну как знаешь. Была бы честь предложена. От себя отрываем, из уважения к гостю, – недовольно вздохнул Митрич и стал разливать по третьей. В это время у них над головами прогрохотало колёсами что-то тяжёлое и на головы посыпался песочек.
– О! Грейдер прошёл! Значит, дорогу починили. Скоро грузовики в город пойдут, – сказал Андрюха, – я же говорил, что починят часа за два.
– Ну тогда я, пожалуй, пойду на дорогу ловить попутку, – заторопился Павел Васильевич, поднимаясь и одевая свой плащ.
– Да не спеши ты. Смотри, дождь опять усилился. Через пять минут будешь весь мокрый насквозь, а ждать, может, придётся долго, – попытался остановить его Митрич.
Действительно, дождь снаружи шёл сплошной стеной, по краям моста вода с шумом стекала ручьями,
