тычет этим мне в лицо.
– Оставьте меня, ― процеживаю я сквозь зубы. Плотно стиснув челюсти, скрываю крупную дрожь в подбородке.
Артем со вздохом кивает.
– Поверь, Макс не заслуживает твоих слез.
И будто по команде новая порция соленой, горячей влаги скатывается по щекам. Я наблюдаю за удаляющейся фигурой и, больше не в состоянии удерживать внутренние терзания, выпускаю их на волю громкими рыданиями.
И плачу, плачу, плачу, сгорая от боли в одиночестве.
Глава 4
― Поешь, доченька.
Я никак не реагирую, продолжая бездумно смотреть в стену.
Мама тяжко вздыхает, шмыгает носом и присаживается на край кровати.
– Милая моя, прошу. Ну хоть пару ложек… ― трясущейся рукой протягивает мне глубокую миску с крем-супом.
Аромат грибов и гренок ничуть не возбуждает. Аппетит наглухо замурован, и чувство голода кажется забытым, неизвестным. Нет ни жажды, ни усталости после бессонной ночи и литров выплаканных слез. Ничего нет. Душевной пустотой искоренилась нужда в базовых физиологических потребностях. Из меня будто вынули жизнь и оставили бесполезную оболочку.
– Ксюш, а? ― мама ставит в сторону тарелку с нетронутой едой и подсаживается ко мне ближе. ― Ксюшенька, девочка моя, поговори со мной.
Гладит меня по рукам, щекам, волосам, смахивает слезы со своего лица и влажными пальцами вновь тянется к моему. Я едва ли могу ощущать ее прикосновения, будто трогает через толстенный ватный слой.
Просто хочу, чтобы меня оставили в покое, но нет сил, чтобы в очередной раз заявить о единственном желании маме. Когда она все-таки покидает меня, приговаривая, что будет рядом, если понадобится, я и вовсе перестаю дышать. Глаза вновь наполняются обжигающими слезами. Чудится, что стены начинают смещаться к центру спальни, ускоряясь и ускоряясь. Пространства меньше, воздуха тоже… В голове гремят чудовищные, хаотичные мысли ― будто взрываются петарды.
От того, что мама ушла, и я осталась в одиночестве, легче не стало. Как назло вспоминаются слова Артема о том, справлюсь ли я самостоятельно с осознанием предательства любимого человека.
Нет. Не могу. Не хочу. Не готова.
– Где же ты, Максим? ― скулю протяжно, надрывно и утыкаюсь зареванным лицом в подушку.
Куда он ушел? Как мне быть без него? Как жить дальше? И зачем, если в груди пробита сквозная дыра, которую не заделать, не заполнить ушедшей любовью? Максим вырвал мое сердце. Так есть ли смысл вести существование бессодержательной оболочкой?
Сегодня мы должны были отправиться в свадебное путешествие и провести незабываемый медовый месяц на берегу лазурного моря, вдали ото всех. Отныне же каждой секунде без любимого суждено превратиться в страшнейшую адскую пытку.
Неужели этому не будет конца?..
Голоса за дверью гостевой спальни, где я расположилась, не найдя в себе сил находиться в комнате, подготовленной для нас с Максом, новоиспеченных
