жмурики!
– Не обращай внимания. Его уже шестой раз пытаются откачать! Он у нас очень важная птица. Вот и откачивают, – вздохнул помятый почтальон, доставая иголку и нитку.
Он кое-как зашивал штаны. И мне показалось, его слова прозвучали не без зависти.
Неужели?
Кто-нибудь! Объясните моей зависти, что тут нечему завидовать! А как не завидовать любящей семье, готовой бороться до победного за тебя? Как можно такому не завидовать, когда у тебя в важных номерах начальник, бухгалтерия, маникюр и доставка еды на дом?
– А разве так можно? – спросила я негромко. Самонадеянный и интересный тип пинал мешки с письмами, пританцовывал и рвал на себе униформу.
– Можно. Разнеся нужное количество писем, ты получаешь шанс. Шанс вернуться туда самостоятельно! Внезапно открыть глаза и… – мечтательным голосом заметил помятый почтальон. – Но нужно, чтобы ты успел, пока твое тело еще живое! Потом будет уже некуда возвращаться… Поэтому, мне некогда тут рассиживаться! У меня осталось еще тридцать шесть писем!
– А этот что? Все письма разнес? – спросила я, глядя на беспредельщика.
– Его просто откачивают… Кредиторы! – мгновенно задушил гадюку моей зависти помятый почтальон. Он расправил штаны, пересчитал заплатки и стал натягивать их обратно.
– Аааа! – протянула я, следя глазами за «счастливчиком».
– Прощайте, дохляки! Меня впереди ждет целая жизнь! – с грохотом закрылась дверь, прозвенев прощальным колокольчиком.
– И почему я еще здесь? – спросила я у самой себя, глядя на зашитые следы гостеприимства на штанине помятого коллеги.
– По правилам этого мира, как только ты умрешь, ты можешь появиться в любом месте! Абсолютно! При мне в ресторане упал прямо на стол свежеприбывший! – вздохнул помятый, пытаясь привести себя в товарный вид. – И везде есть одна инструкция, как себя вести в случае, если такое произо…
– Я не об этом! – отмахнулась я, расстроившись неимоверно.
– Ну не все так плохо! – добродушным голосом заметило долговязое начальство, доставая откуда-то форму и выдавая ее мне. – Так, рабочие моменты! Введи ее в курс дела. А я пойду разгребать … письма!
Помятый встал, надел фуражку набекрень и махнул рукой в сторону кучи.
– Подойди к ней и узнаешь, сколько писем тебе нужно разнести и прочитать адресатам. У кого-то одно, но очень важное, – вздохнул помятый. Вид у него был самый, что ни на есть почтальонский. Усы, лучики морщинок и легка проседь.
Я осторожно подошла к куче. Итак, у меня есть тридцать дней. И я должна успеть разнести…
– Сто писем? – увидела я цифру «100».
Вместо нулей были черепа. Цифра таяла в воздухе, оставляя дымчатый след.
– Сто – это не так уж и много! Для тридцати дней! Да я могу и за день управиться! А я переживала… Я сейчас мигом все разнесу и «здравствуйте, я иду на поправку!», – внезапно обрадовалась я, придумав заранее себе миллионы писем. И расстроившись. Тоже заранее.
