на тарелку целую горку салата. Это было втрое больше, чем обычно я позволяла себе по вечерам!
Свекровь всегда следила, чтобы, не дай бог, я не начала переедать и полнеть. И плевать ей было, что у меня в роду никогда не было толстых.
«Береги фигуру смолоду! Как мой сын сможет показаться с тобой на людях, если ты расплывешься?» – твердила она и лично убирала с моей тарелки то, что считала лишним. Вот зачем это было делать, если после ужина она уходила к себе домой, а я тайком, когда муж засыпал, шла к холодильнику и в темноте, сидя у стеночки, в спешке давилась остатками ужина?
Скворцов в мою тарелку не смотрел. Может, потому что ему зрение не позволяло. Как бы то ни было, а я наелась досыта и даже, кажется, немного переела.
– Ника, ужин очень вкусный. Ты отлично готовишь, – Эдуард тоже отодвинулся от стола и сыто вздохнул. Он не поскупился на похвалу и новую улыбку. – Ладно, ты тут хозяйничай, а нам с Найджелом пора на прогулку.
Лабрадор, услышав свое имя, тут же помчался в угол у входных дверей, схватил в зубы и принес хозяину поводок незнакомой мне конструкции. Поводок выглядел как трость длиной в метр, из нижнего конца которой тянулся шнур с карабином на конце.
– Найджел, мне переодеться нужно, – засмеялся Эд. – Сиди, жди.
– На прогулку? – переспросила я, провожая мужчину взглядом.
Понятно, что я тут домработница. Мое дело – посуду мыть, стирать, готовить. На прогулки со Скворцовым другая девушка будет ходить. Та, которую он полюбит, или хотя бы та, которая согласится стать суррогатной матерью для его ребенка.
Но как же мне хотелось пройтись вместе с Эдом и Найджелом! Узнать их любимый маршрут. Взглянуть на сияющий вечерними огнями Яснодар, полюбоваться на крупные южные звезды. Я ведь их еще толком и не видела! А моря… моря не видела вообще никогда. И нескоро увижу: до него почти сто километров. Полтора часа езды. Вряд ли Скворцов отпустит меня. Но, если попросить выходной…
– Ты что – хочешь с нами? – Эд замер у нижней ступени лестницы и оглянулся на меня вопросительно.
– Мне убирать надо. – Я окинула взглядом кухню, все поверхности которой были заставлены грязной посудой.
– Собирайся. Уберешь, когда вернемся.
– Все засохнет… – попыталась воспротивиться я.
– Ничего, посудомоечная машина справится. Ну же, Ника! Ты ведь хочешь пройтись перед сном!
– Хочу.
– Так в чем дело? Я приглашаю!
– Ладно. – С собой я еще могла воевать. Возражать Скворцову сил не было.
Поднялась вслед за ним в свою спальню. Разворошила чемодан, извлекла на свет любимые джинсы – единственные во всем моем гардеробе, и одобренные свекровью исключительно для поездок на шашлыки или на дачи к друзьям ее драгоценного сына.
К джинсам прилагалась худи неброского серого цвета. Куртка и туфли полуспортивного вида ждали меня на первом этаже возле входных дверей.
Когда я спустилась, Эд уже пристегивал карабин поводка
