Он казался странным зеленым чудом среди каменных домов города. Многие крутили у виска, когда они построили дом. Все говорили, что первый же ураган снесет его, а в сезон дождей он развалится и уплывет. Однако дом выдержал непогоду, и в нем всегда было сухо и уютно: в жару – прохладно, в холод – тепло.
Скрипнув калиткой невысокой оградки, орк вошел в небольшой садик перед домом. Все растения в нем были ухожены и политы. Гарэл окинул взглядом дерево, росшее справа от дома и покрытое ароматными цветами. Апельсин, так полюбившийся Нинель.
Гарэл вошел во мрак прихожей и принялся снимать с себя доспехи и оружие и аккуратно складывать на стеллаж. Дома было тихо. Гарэл поставил пыльные сапоги на пол и поднялся на две ступени. Деревянные доски пола отдавали теплом.
– Нинель! – позвал он. – Ты дома?
– Да, – услышал он слабый ответ из комнаты.
Гарэл вздохнул и пошел на голос. Он нашел эльфийку сидящей в плетеном кресле возле стола. Она слабо улыбнулась ему, потянулась к глиняному кувшину и заткнула горлышко пробкой. Гарэл окинул взглядом комнату, в которой она занималась созданием эликсиров и прочих лечебных штуковин. Комната была заполнена ящиками, расставленными повсюду в несколько этажей. Возле эльфийки стоял открытый ящик, в который были составлены стеклянные флаконы с жидкостью.
– Опять заказ армии? – Гарэл заметил темные круги под глазами сестры. – Сколько дней ты не спала?
– Пару дней, не беспокойся, – отмахнулась Нинель. Окинув взглядом брата, она слабо улыбнулась: – Я рада, что ты вернулся целым.
– Ты ела что-нибудь за это время? – орк нахмурился. За те три дня, что он не видел сестру, она заметно похудела и побледнела.
– Не помню.
– Нинель, если ты будешь постоянно сидеть в темном доме и варить зелья, ты превратишься в худосочную бабулю. Ты видела себя?
Нинель посмотрела на брата и слегка улыбнулась.
– Твои синяки под глазами можно спутать с пустыми глазницами. Пойдем, – позвал орк.
– Куда?
– Проветришься.
Нинель пожала плечами и поднялась с кресла. На ней было короткое, безрукавное платье из мягкой ткани, которое она носила только дома. Гарэл вышел на улицу, дожидаясь, когда сестра переоденется. В ветвях апельсина запела птица.
Выйдя из дома, Нинель пробормотала хвалу Акиме, за то, что уже темно. Ей явно было тяжело выходить на свет после бессонных ночей.
– Радомир позвал выпить в корчме, – рассказал Гарэл. – Говорит, соскучился.
– Ой, не смеши, – прыснула Нинель. – Мы не виделись неделю.
– Мое дело передать его слова, – пожал плечами Гарэл, глядя, как Нинель потягивается и разминается. – Запри дверь, здесь не Одрелоун!
Нинель с упреком глянула него и, заставив расти ветви апельсина, забаррикадировала ими дверь.
– Не первый год живу
