и лишайника, я увидела с одной стороны скалы вмурованный в нее столб – или это лучше назвать колонной? Затем проступили другие детали: архитрав сверху, потом еще одна колонна и еще одна. Стали видны их выступающие основания и вершины. Трудно было сразу понять, что это колонны, потому что они не были ни гладкими, ни бороздчатыми, как в древних храмах или современных судах. Они были волнистыми, то расширявшимися, то сужавшимися. В узких местах они расходились на дольки, словно разломленные плоды, и эти дольки идеально смыкались друг с другом. Колонны походили на случайную причуду природы ровно настолько, чтобы их можно было проглядеть, и были симметричны ровно настолько, чтобы в их форме виделся разумный замысел.
Однако – здесь. В сердце соснового бора на высоте восемьдесят пять тысяч футов над уровнем моря, посреди горного хребта. Ну да, конечно. Охотно верю.
– Может, ее обработали, – предположила я. – Вручную? Инструментами?
Но кто? Очевидно, какой-нибудь эксцентричный поселенец конца девятнадцатого века – самое милое дело, чтобы расслабиться после того, как целый день охотишься на дичь, строишь хижины, бегаешь от медведей и борешься с дизентерией.
По глазам Бьянки ясно читалось, что мне стоило бы соображать получше. Типично материнский взгляд.
– Не думаю.
– Почему ты так уверена?
Ну серьезно, она что, действительно считает, что может так убежденно об этом говорить?
– Она сама мне сказала.
– Но не вслух же. Правда ведь?
– Попробуй к ней прикоснуться.
Что ж, со мной случалось и кое-что постраннее. Вечно сухое пятно на моей щеке служило напоминанием о том, что нас в любой момент могут ткнуть лицом во что-то, чего мы не понимаем и никогда не поймем. Поэтому я подошла поближе и обратилась в веру камнепоклонников.
Чем камни больше, тем проще им заявлять о своем огромном возрасте. Они – нагляднейший символ давних времен. Для меня лучшим примером служит цепочка гор, прозванных Флэтайронами. Пять колоссальных кусков песчаника, образовавшихся триста миллионов лет назад и поднятых почти вертикально медленным и сокрушительным столкновением тектонических плит, которое создало Скалистые горы. Они древние. Древние, как путешественники во времени из додинозавровых эпох.
А эта скала, на которую я возложила руки? Ее, должно быть, создали те же самые события, те же самые процессы, и в сравнении с прочими она была лишь крошечным камушком.
И все же?..
И все же.
Я пришла, я увидела, я ощутила… нечто. И что же я должна была осознать?
Парадоксы, вот что я ощущала. Эта невероятная громадина с колоннами была здесь на своем месте, как головокружительно древний элемент пейзажа. И одновременно нет. Она была частью тех же геологических процессов, воздвигших горный хребет длиной три тысячи миль. И при этом являлась чем-то большим, исключением из правил, чужачкой, в чьем создании, точно так же как в строительстве
