интересовало.)
– Так… хрень какая-то…
– И где они?
Клянусь, большего недоумения мне еще ни на чьем лице видеть не доводилось.
– Когда принес, в ведре были…
И мы оба повернулись к пустому оцинкованному ведру.
– Лёха! – прошипел я, поймав своего дружка за ангаром, где тот копал траншею. – Ты что, совсем нюх потерял?
– А что такое? – не понял он.
И я рассказал ему про Наумовича.
– Сегодня же всем растреплет! Не он – так старшина Лень!
– Да я к старшине и не ходил даже…
– Без разницы! Одного Наумовича хватит!.. Неужели нельзя было, я не знаю… память ему, что ли, отшибить?..
Лёха вогнал лопату в грунт, поморгал растерянно.
– Слушай, не догадался… – виновато промолвил он.
Эх ничего себе! Так он еще и память отшибать умеет?
Глава 3
– Значит, говоришь, ведро сельсин-датчиков?
Комбат сидел посреди бытовки на табурете, уперев кулаки в колени, недвижный, как идол. Облачен в галифе, сапоги и майку-алкоголичку. Глаза, по обыкновению, скрыты козырьком офицерской фуражки.
Я укоризненно покосился на Лёху. Леший он там, не леший, а смекалки солдатской – ни на грош. Взять ту же траншею. Зачем копал? Внуши сержанту, что траншея выкопана, – и все дела. Все равно потом закапывать!
Теперь вот с сельсин-датчиками. Слухи по дивизиону разлетаются мгновенно. Ничего удивительного, что о Лёхиных проказах «Дед» Сапрыкин уже был наслышан. Другое удивляло: затребовал к себе нас обоих.
Медленно, как орудийная башня, повернулся ко мне козырек.
– А ты… – сказал комбат и приостановился. Мне стало зябко. – Считай, что с сегодняшнего числа… Комсомолец?
– Никак нет, товарищ майор!
– Почему?
– Исключили, товарищ майор! Еще в институте!
– За что?
– За аморалку! На летней практике!
– С кем?
– Со старшей пионервожатой!
– А-а… Ну это… бывает… Словом, с сегодняшнего числа ты – мой заместитель по политчасти.
Умолк вновь. Не смея дыхнуть, мы ждали продолжения.
– Позвонили «комиссару». Из штаба округа, – скупо отмерил он информацию. – Едет к нам проверка.
Делать им нечего в этом штабе округа! Мы – строящийся дивизион, нам бы к осени третий капонир как-нибудь до ума довести, а они наглядную агитацию проверять! Знаем мы эти проверки. Снимут сейчас с бетонных работ всех заподозренных в художественном таланте – и сиди рисуй плакаты. Все спят, а ты рисуй. Потом наедет какое-нибудь вышестоящее существо, глянет мимоходом – и сгинет, после чего стенд снова станет крышкой теннисного стола, а изрисованную тобой бумагу (не ватман – он у нас был в дефиците) сорвут и отправят по назначению.
– Бытовка, – неумолимо продолжал комбат. – Бытовку – оформить, оборудовать. Красный уголок. График
