прошу я.
Коллега реагирует правильно, а вот дама тормозит. Я краем глаза смотрю на очень интересную аритмию на мониторе, понимая, что танцы будут. На мониторе картинка, характерная такая. Я подобное у онкологических после химии23 видел, а вот у СЭДовцев24 – как раз нет.
– Что там? – так же спокойно спрашивает коллега. Я встаю из коляски, которую мне вместо стула выдали.
– Длинный ку-тэ25, – сообщаю я. – Не спать! – командую ребёнку и продолжаю. – Интересный очень. А сейчас будет пируэт26 и танцы. Сульфат магния27 набери-ка.
– Какие танцы? – не понимает меня женщина, застыв посреди комнаты, а я нашариваю в укладке АМБУ28, ибо есть у меня предчувствие.
Мы доверяем предчувствиям, верим в приметы, стараемся не поминать смерть. Для детей, стоящих на самом краю Бездны, важно многое, а толика везения нужна всем, даже нам. Особенно нам.
– Ламбада, – мрачно отвечаю я, потому что девочка перестаёт дышать.
На мониторе – ожидаемая картина, то есть пируэтная тахикардия, но вот апноэ29 с ней не вяжется никак. Не ребёнок, а загадка. Думать будем потом, а сейчас нужно откачать. Вот я и качаю, пока коллега колет, что положено. Ситуация, в общем-то рутинная, и я просто знаю, что всё будет хорошо. Но одновременно с первым самостоятельным вздохом ребёнка кто-то неумный хватает меня за плечо.
– А ну отойди от неё! – кричит это неудачное потомство макак, сразу же получая от меня пинок ногой – назад, куда попало. Судя по стону, попало хорошо.
– Почему посторонние в боксе? – привычно рычу я. – Убрать и продезинфицировать!
Девочка открывает свои светло-карие глаза, будто солнцем подсвеченные, глядя на меня так, как смотрят на святых. Не в первый раз я вижу такие взгляды, реанимация – такое место…
– Ну что, дышать будем? – интересуюсь я.
Судьба постороннего меня не интересует, даже если мой пинок попал очень хорошо. До тестикул вряд ли достал, а что-то ему сломать у меня сил не хватит сейчас. А жаль, потому что нужно быть полным орангутангом, чтобы лезть к врачу во время мероприятий по спасению жизни.
– Будем, – шепчет девочка, сразу же хватая меня за руку.
Я устало опускаюсь в коляску и оглядываюсь. Женщина что-то объясняет двоим взрослым, шокировано смотрящим на меня. Один из них, наверное, и есть тот самый результат порочной связи макаки с гориллой, по божьему попустительству давшей потомство. Гляжу в монитор – картина изменилась, и опять непонятно. Не должна она такой быть, все мои знания о медицине возражают.
– А кардиограф у нас есть? – интересуюсь я у коллеги. Ну, а кто их знает, может, они только на монитор полагаются?
– Грудные хочешь посмотреть, – понятливо кивает он. – Я тоже не против… М-да… Всё-таки, странный ты парень.
– Все мы странные, пока не бьют, – меланхолично пожимаю я плечами. –
Химиотерапия онкологических заболеваний.
Имеющие синдром Элерса-Данлоса.
Синдром удлиненного интервала QT, потенциально жизнеопасный.
Двунаправленная веретенообразная желудочковая тахикардия, потенциально может закончиться нехорошо.
Стандартная терапия пируэтной тахикардии.
Дыхательный мешок для ручной вентиляции легких.
Остановка дыхания.
