минусовой температурой и снегом по пояс. Прогнозы на последующие дни вообще убивали: лютая сибирская стужа во всей красе. Тепло одеться, конечно, не удосужились. Но сотрудники не ныли, стойко переносили тяготы и лишения. Насчет полезности этой командировки имелись резонные сомнения. Чекисты приплясывали на стоянке перед зданием аэропорта, кутались в демисезонные пальтишки, натягивали на уши кепки. Электронный термометр на здании аэровокзала показывал минус 18, и вряд ли он сломался.
«Не могу понять, – бормотал Вишневский, – почему слово “Сибирь” в последние годы перестало нас пугать. По мне, так очень неприятное слово…»
Машина, присланная из местного управления, опоздала. Водитель оправдывался: на дорогах заносы, аварии, полчаса простоял в пробке на трассе. Скептически обозрел влезших в салон пассажиров, покачал головой: придется утепляться, товарищи. Сибиряк – это не тот, кто мороза не боится, а тот, кто тепло одевается.
– Для наших мест – нормальная осень, – рассуждал сотрудник, выводя «Волгу» на дорогу. – Видели и не такое. В ближайшие сутки – минус тридцать.
– Осень, говоришь, товарищ? – пробормотал Кольцов, грея над печкой озябшие руки.
Город встретил непролазными сугробами. Работала уборочная техника, мелькали лопаты дворников. Транспаранты, прославляющие 65-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, странно сочетались с портретами почившего генсека, вставленными в траурные рамки. Страна скорбела, развлекательные мероприятия отменялись. Оскудели сетки теле- и радиовещания, в моду входила классическая музыка – почему-то решили, что это самое подходящее для переживаемого временного отрезка. В гостинице на полную катушку жарили батареи, пот с чекистов струился градом. Предстояли непростые деньки…
Местные товарищи оказывали содействие. Поплавский действительно свалил за границу. Ответственные товарищи пожимали плечами: поездка оформлена правильно, ничего незаконного. О том, что Поплавский под подозрением, никому не сообщили. Да и не был он тогда под подозрением! Заслуженный товарищ, крупный специалист, член партии с семидесятого года! Никаких нареканий, только положительные характеристики. На следующий день по каналам КГБ прошла информация от резидентуры в ФРГ: Поплавский всплыл в одном из полицейских участков Франкфурта, сообщил, что он важная персона в СССР, преследуется советскими спецслужбами и просит политического убежища. Представители БНД[1] прибыли за ним буквально через полчаса. Поплавского охраняют, проводят предварительные беседы. Курирует предателя некто Вильгельм Бауман из БНД. Там же крутится ЦРУ – куда уж без него? Есть сведения, что Поплавского собираются переправить в Западный Берлин – есть там один аналитический центр под эгидой ЦРУ, где знания инженера будут востребованы. Вильгельм Бауман, кстати, оттуда.
– Капец котенку, – мрачно прокомментировал новости Швец. – Теперь этого хмыря обратно не вытащишь. Сдаст последние секреты
Федеральная разведывательная служба Германии.
