взял ее за руку Доб. – Не женское это занятие.
– Второй, что ли, сорт?
– Нет, самый первый.
В общем, когда Вигда с Лебегом вернулись, они уже сидели в обнимку. На что Вигда не преминула обратить внимание:
– Хорошо продвигается. Я одобряю, – и, найдя свой бокал порожним, осушила Кларицин одним махом.
Но вчетвером разговор не получил продолжения. Да и не хотелось его продолжать. Он не для четверых. Едва ли что-нибудь из того, что Доб сказал Кларице, он мог бы сказать и при Вигде. И вовсе не потому, что Вигда глупа и неспособна понять. Просто при Вигде все обратилось бы в шутку. А шутить все же лучше над чем-то другим.
И другое нашлось:
– А вы обратили внимание, какой серьезный у нас официант? – сказал Лебег. – Он и по залу ходит: поднос – будто письменный стол. Словно в паузах между заказами диссертацию пишет.
– О происхождении жаркого из теленка! – ввернула Вигда.
– Нет, – затряс головою. Доб. – О десоциологизации официантов… Эволюция наша была бы не полна, когда не народилось бы это сословие!
– Во, дает! – хлопнула Вигда его по плечу.
– Но от кого? – теперь настаивал Лебег. – Не от обезьяны ж, как мы, официант эволюционировал?!
– Да от бабочки! – еще выпила Вигда. – Конечно, от бабочки!
– Почему же от бабочки? – спросила Кларица.
– А взгляни, как идет. Над паркетом порхает.
После чего стали перебрасываться еще какими-то шутками, хохотать, даже когда было не очень смешно. Снова и снова взрываясь при появлении этого «диссертанта»… Попросили еще бутылку вина. А когда он принес:
– Время кофе пришло, – сказал Лебег.
– И много-много пирожных! – добавила Вигда.
Но главное было, конечно, не в этом, не в словах, не в дурачестве, а в атмосфере, словно перенесенной сюда из зала. Куда Кларица не пошла, и о чем не жалела. Но, как говорится, когда гора не идет к Магомету… Эта атмосфера забирала в себя и делала все абсолютно дозволенным… Чего в другой раз Кларица бы испугалась: да ведь так потеряешь себя! – и чему бы могла воспротивиться – но не воспротивилась: когда так хорошо, так тепло, так уютно!
Из ресторана, Кларица думала, Доб отвезет ее домой… Он и отвез домой, только не к ней, а к себе. И когда она это поняла, заартачилась… Но протест получился ни то и ни се. Ну, привез и привез… Она все еще находилась в той атмосфере, унесла ее на прическе, серьгах и на платье с разрезами.
Хотя, пока поднимались в лифте, шевельнулся в груди червячок: через край, дескать, ты. Тормозни. Стань собою! – Но Кларица не прислушалась. Не каждый-то день, ведь особенный, чудный…
Да и что врать себе? Будто не думала, что такой день настанет однажды. Да тысячу раз представляла: два тела хотят, просто жаждут друг друга. Как будто естественней может быть что-то?
А раньше, до приезда в Дорлин, гнала эту мысль… Да и, собственно,
