две продуктовых лавки стоят одна напротив другой, обе закрыты.
– Бог ты мой, – ворчит Морис, – они тут все померли, что ли?
Эта тишина начинает тяготить и меня. После громыхания поезда, вчерашней суеты и сегодняшней нервотрёпки у нас вдруг возникает ощущение, что мы утратили одно из пяти чувств, будто нам в уши вставили огромные ватные шары.
– Они, наверно, сейчас в полях…
Часы на церкви у нас над головами начинают бить, и Морис проводит рукой по волосам.
– А, так сейчас же полдень, все обедают.
А вот этого слова точно не надо было произносить: сэндвичи съедены очень давно, кофе тоже был вечность назад и этот свежий воздух вдруг резко обостряет мой голод; стоит мне закрыть глаза, как мне начинают мерещиться бифштексы с картошкой.
Мы сворачиваем наугад и натыкаемся на тропинку, ведущую в голые поля, за которыми начинается лес. Идём назад и оказываемся на новой площади, поменьше первой. Напротив здания, которое, видимо, было мэрией, находится кафе-ресторан.
Мы замечаем его одновременно, и я с беспокойством смотрю на Мориса.
– Может, перекусим тут?
Морис немного колеблется; ему, конечно, хочется есть ещё больше, чем мне. Дома он постоянно что-то жевал, и я прекрасно знал, что он был способен сразу же после обеда приняться за шоколад, который полагался на полдник, а потом без промедления наброситься на вечерний суп.
– Пошли, – говорит он, – не хватало ещё свалиться с голодухи.
Мы открываем дверь и застываем на пороге. Дороги-то пусты, а тут настоящий аншлаг. В глубине длинного зала виден прилавок с древней кофемашиной, а за столиками теснятся человек сто. Три официантки носятся в проходах с тарелками, графинами воды, приборами. Тут тепло благодаря огромной кафельной печи, труба которой идёт зигзагами через всё помещение между полом и потолком. Три вешалки, расположенные за дверью, завалены верхней одеждой.
– Мальчики, что вы хотели?
Одна официантка, раскрасневшаяся и растрёпанная, пытается удержать на макушке волосы, свернутые валиком; они не слушаются. Какое-то время она упорствует, потом сдаётся.
Всё ещё оглушённый, Морис говорит:
– Мы хотели пообедать.
– Идите за мной.
Мы идём за ней через весь зал, слышится сильный стук вилок и ножей. Перед прилавком стоит высокий столик без скатерти, она ставит на него две тарелки.
– У нас сегодня чечевица с беконом и фаршированные баклажаны. На десерт обезжиренный сыр и яблоко, будете брать? Могу принести вам редис с солью на закуску.
– Отлично, несите.
Она уже мчится к кухне, откуда выходит другая официантка с тарелкой чечевицы в руках. Не похоже, чтобы там было много бекона.
Я смотрю на других посетителей. Это не местные жители: компания разномастная, как на вокзалах или в залах ожидания, но это точно городские. Дети тоже есть, и даже совсем маленькие.
Морис склоняется над своей тарелкой.
– Похоже,
