и снимая с неё обёртку.
– Давай, брат, начнём, – согласился с ним Варганов, не отрывая глаза от видоискателя камеры.
Инженер вставил пластину в камеру и, оставив её на попечение товарища, сам проследовал к первому окну и взял бинокль. Посмотрел, как важный господин с усами и в бежевых перчатках, усевшись поудобнее в коляске, что-то говорит другому человеку.
– Снимай, брат, этого в экипаже, – произнёс Квашнин, глядя через бинокль на происходящее.
– Так это сто процентов немец, на кой он нам сдался? – сомневался брат Вадим. – Только потратим фотопластину.
– На пробу, на пробу сделаем один снимок. Попробуем… Поглядим, какое при этом свете получится фото, да ещё и с этим новым объективом, – отвечал ему брат Аполлинарий.
Честно говоря, инженер, как и положено всякому человеку, знакомому с техникой, ко всем остальным людям относился насторожённо и даже со скепсисом. И поэтому, говоря товарищу про свет и про объектив, он, скорее всего, хотел проверить, как брат Вадим сделает снимок. А тот не стал пререкаться и запустил процесс.
***
Доктор Мюррей просил принять его, и герцогиня, понимая, что он пришёл по делу, не стала заставлять его ждать, а попросила у Камелии Анны Уилсен Фоули и Дженнет Рэндольф Черчилль, с которыми она пила кофе в гостиной, извинения и прошла в соседнюю от столовой залу, где и ждали её Мюррей, его мерзкий Сунак и ещё один из безымянных, но не менее мерзких прислужников доктора.
– Если вы позволите, герцогиня, я могу сделать вам несколько инъекций, всё уже готово, – он указал на целый поднос шприцев, заполненных какими-то жидкостями, что лежали на передвижном столике из блестящей стали.
– У меня гости, – отвечала леди Кавендиш с некоторым сомнением. Она, конечно, с нетерпением ждала операции, но оставить малознакомых дам наедине на целых полчаса было невежливо. А времени на инъекции ушло бы никак не меньше, так как ей пришлось бы здесь раздеваться для этой долгой процедуры. – Может, попозже?
– Миледи, если я сделаю инъекции сегодня, сейчас, завтра утром я уже смогу снять с вас мерки, а значит, приступить к подготовке донорского материала. Мне, признаться, надоел вой этой кобылы. К тому же она ничего не ест и время от времени начинает биться в клетке, ей приходится вводить успокоительное, я всё время боюсь, что она испортит материал. Мне бы хотелось снять с неё кожу побыстрее.
– Ну хорошо, – согласилась герцогиня, – будьте тут, через полчаса я освобожусь и приду.
Доктор молча кивнул: как прикажете.
А леди Джорджиана, вернувшись к своим подчинённым в гостиную, по их лицам поняла, что ничего особо страшного в её отсутствие не произошло, дамы весьма мирно беседовали; как оказалось, они соседки, у них у обеих имеются поместья возле Брайтона. Но это миролюбие оказалось недолгим; едва хозяйка дома появилась в салоне, леди Анна, чей предок был одним из тех, кто заставил Иоанна Безземельного в тысяча двести пятнадцатом году подписать великую хартию вольностей, сделавшую английскую знать неподсудной ни при каких обстоятельствах,
