ходом. – Она соображает. И тренировки эти проходила не раз.
Райлан его едва слышал, едва слышал собственные отчаянные мысли – так колотилось у него в ушах собственное сердце.
Верх у «мини» был опущен, навстречу летел весенний воздух. Разворачивались на деревьях нежные листочки, танцевали на ветру пленительные цветы всех оттенков. Он ничего этого не чувствовал и не видел.
Видел только лицо Лорили, когда она улыбнулась перед отъездом.
– Который час?
Он замер, глянув на часы и увидев, что три часа прошло, как он сел работать.
Значит, Лорили должна была быть на уроке, в классе, перед первым перерывом на ланч.
В классе – это хорошо. Он знал порядок действий не хуже, чем она, потому что она заставляла его все это репетировать, крича, что это необходимо.
Запереть дверь класса, загнать детей в шкаф-кладовую, сохранять спокойствие и тишину.
Укрыться и ждать прихода полиции.
Первый шок начал проходить, Райлан вытащил телефон. Она отключала звонок на время уроков, но вибрацию почувствует.
Звонок был переведен ее жизнерадостным голосом на голосовую почту, и Райлан почувствовал, как к горлу подступает что-то вроде тошноты.
– Она не отвечает. Не отвечает.
– Телефон на столе оставила наверняка. Мы уже почти на месте, Райлан. Почти на месте.
– На столе.
Он заставил себя в это поверить – хотя в порядок действий входило иметь при себе средства связи.
Он увидел заграждения, машины полиции, «Скорые», телевизионщиков, обезумевших родителей, перепуганных супругов, примчавшихся сюда, как и он.
Из машины он выскочил еще на ходу.
До школы оставалось полквартала – красный кирпич, солнце блестит на оконных стеклах, земля в весенней зелени.
Копы, много копов. И даже с такого расстояния видно разбитое окно.
– Моя жена! – сумел сказать он, ухватившись за перила полицейского ограждения. – Лорили Уэллс, учительница рисования. Она там.
– Мы вынуждены просить вас подождать здесь, сэр, – спокойным бесцветным голосом ответил полицейский в форме. – Наши люди уже в здании.
– Райлан!
Он заморгал навстречу бросившейся к нему женщине. Мысли прыгали от ужасающей ясности к внезапным провалам.
– Сюзанна!
Да, он ее знал, конечно. Они у нее дома были в гостях, а она с мужем – Биллом, Биллом Мак-Инерни, учителем математики, шахматным гуру и отчаянным болельщиком «янки» – были в гостях у Райлана и Лорили.
Она обвилась вокруг него, эта женщина, пахнущая травой, землей, мульчей. Садовница, вспомнил он в следующую вспышку ясности. Страстный садовод, живущий практически рядом со школой в доме в стиле ранчо с большим задним двором.
– О боже, Райлан! У меня был выходной, в саду работала. Стрельба. – Она затряслась, и он чувствовал каждое ее движение. – Услышала стрельбу. Но я не думала, я просто не думала. Никогда же не думаешь,
