буду отребьем в порту, потому что меня ищут Псы. Тебе же, щенок, знать полагается только то, что я несу книги в «Тыкву».
– Ты мне не веришь, господин Волк? – Виль потешался, явно привыкший к вниманию и уважению среди еретиков.
Но Рейхар был очень странным и действительно недоверчивым еретиком. К тому же все еще напуганным. Он остановился, продолжая левой рукой прижимать к груди свитки и книги, правой взял пророка за ворот рубахи и несколько раз приложил спиной о стену, говоря по слову на каждый удар:
– Меня зовут господин Китт. И книги мне важнее, чем ты.
Рейхар встряхнул мальчишку и продолжил говорить:
– Я тебя впервые вижу, и если потеряю по дороге – не расстроюсь. Поэтому если надеешься до места дойти, да еще и на своих ногах…
– Я понял, – просипел Виль.
– Понял – кто? – еще раз встряхнул парня Рейхар.
– Понял, господин Китт.
– Хорошо.
Господин Китт отпустил пророка и тот поплелся за ним, шмыгая носом и более уже не пританцовывая. «Его веселость не выдержала столкновения с суровой действительностью каменной кладки», – поэтизировал имевший некоторую склонность к искусствам Рейхар про себя, но уже досадовал, что обошелся с мальчишкой слишком круто. Щуплый ведь, и в чем душа держится? Но больно уж складно он говорит для простого подмастерья. Видимо, Хет его грамоте обучил и правильной речи.
– Ох и ярый, – шептал позади Виль-пророк, потирая ладонью саднящую грудь и поводя ушибленными лопатками. – Дикий волк, волчище.
К «Пустой тыкве», кабаку, некогда принадлежащему Груму Лариному, Виль и Рейхар добрались только за полночь, все уже были в сборе, незнакомцев не было. Рейхар с болью смотрел на то, как осваивается в новом мире Улиа в мальчишечьем платье, с обрезанными светлыми волосами. Как она учится не по-дамски ходить, а Грум хохочет над ее грациозной неуклюжестью.
– Все равно девка, – сказал Рейхар. – Дай-ка вот…
Он потер рукой стену над очагом и несколько раз осторожно провел ладонью по волосам Улии и ее красивому лицу, ставшему как будто моложе после того, как обрезали длинные локоны. А может, и не моложе, просто беззащитнее.
– Ой, чумазая, – рассмеялся Виль.
Странно, но пророк все еще был подле Рейхара, как будто не боялся его, хотя того же Вейга двинь разок о стену – мигом поймет держаться подальше.
– Зато на мальца похожа, – Грум был доволен. – Что делать будем? Руис говорит, пора начинать войну и так слишком долго ждали.
– Нет-нет, я против войны, – заговорил господин Хет, нервно сжимая пальцы. Изо всей секты он один мог возражать Руису так, что тот прислушивался. – Этот ваш разбойник хочет не просвещения, но только крови. Чем мы лучше Псов в таком случае? Я проповедовал то, что Церковь зовет ересью, уже тогда, когда этот ваш Руис разучивал свои первые ругательства. И я все еще жив! А почему?
Борте Хет поднял палец вверх и замолчал, оглядывая собравшихся в «Пустой тыкве».
