десять с отцом и братом в колхозе поработал, а потом их призвали, всех. Я то же напросился, что б и меня то же призвали. Так повестку на четвертый день получил, не смотря на то, что мне восемнадцать только в декабре стукнуло, – Лукин сидел, прислонившись спиной к дереву и, не моргая, смотрел в одну точку.
Через несколько минут, почти одновременно, вернулись из разведки оба бойца. Знаком Климов дал понять политруку, что все в порядке. Свиридов доложил по всей форме о выполнении боевого задания. В руке он держал брезентовую сумку с красным крестом на клапане:
– Вот, подобрал там. Только в ней немного перевязочных пакетов и бритва опасная. Больше ничего нет, – боец протянул сумку политруку, – там санинструктор убитый, у него взял.
– Немцы много пленных положили? – спросил его Кольцов.
– Я только троих нашел. А санинструктор дальше лежал. На нем кровь уже спеклась. Видать, раньше убит был.
О! – Климов, сидя на траве, разглядывал только что вытряхнутое содержимое подобранного ранее вещмешка. Перед ним лежали свернутые тряпки и солдатская шапка, которую младший сержант отбросил от себя, едва взяв в руки: – Тьфу ты, вшивая вся!
Климов поочередно разворачивал свертки ткани, периодически встряхивая пальцы от попадавшихся насекомых:
– Прежний хозяин, по ходу, портяночками запасся.
Он раскрыл одну из портянок и, увидев там несколько крупных темных сухарей, заметил:
– Есть чем поужинать!
Его лицо сразу же расплылось в улыбке.
– Раздайте всем. Там как раз где-то по два каждому. Разрешаю прием пищи, – тихо скомандовал Кольцов.
Климов, развернул очередную портянку и с еще более растянутой улыбкой на лице развел руками:
– Ну, надо же, у нас и табачок есть теперь!
– А курить разрешается, товарищ политрук? – спросил Свиридов, с опаской гладя на командира, ожидая, что строгость и предусмотрительность последнего настолько значительны, что все возможные удовольствия, кроме приема скужной пищи, попадут под заперет.
– Курите, пока еще светло. В темноте не разрешаю. Мало ли что, – ответил Федор, не отрывая взгляд от содержимого вещмешка.
Климов развернул последнюю портянку и взял из нее небольшую плоскую бутылку с яркой этикеткой:
– Шнапс что ли, а? – он вопросительно посмотрел на политрука.
Кольцов погладил себя по потной шее и, нахмурившись, произнес:
– Похоже на трофей. Всем сделать по три глотка. Вам, – он посмотрел на Лукина, – вам шесть глотков. Чтоб в себя пришли. Вы, – обратился к Свиридову, – только глоток. Пойдете дежурить первым. Через два часа вас сменит младший сержант Климов. А еще через два часа после Климова на пост заступлю я.
Все бойцы встали и выпрямились, слушая своего командира, всем своим видом показывавшего необходимость строгого
