отношение к поверженному врагу еще раз наглядно продемонстрировало разницу характеров Антония и Октавиана. Антоний почтительно накрыл тело пурпурным плащом военачальника, но Октавиан сорвал покров, отрубил Бруту голову и отослал ее в Рим, дабы положить у ног статуи Цезаря.
Итак, Брут и Кассий, как и должно было случиться, вонзили свои проклятые кинжалы в собственные сердца.
То, что случилось при Филиппах, удовлетворило Марса Мстителя – и самого Цезаря.
Глава 7
Обстановка в мире вновь изменилась, хотя в курсе происходящего были только мои советники, придворные и я. Большая часть населения Александрии, не говоря уж об остальном Египте, жила своей жизнью.
Помимо государственных забот у нас имелись и житейские. Например, Ирас заявила мне, что попытка стать мореплавательницей загубила мою кожу.
– Смотри, ее разъела соленая вода и обожгло солнце! – говорила она. – Все шелушится – смотреть страшно!
Олимпий согласился с ней. Он сказал, что я похожа на предсказателя из оазиса Моэрис.
– Предреки нам будущее, – предложил он, наклонив набок темную голову. – Кто будет властвовать над миром и долго ли?
– Предсказательница из меня не выйдет, – ответила я. – Во всяком случае, если дело касается политики.
– А как насчет личных перспектив, моя Цирцея? Можешь сказать, женюсь ли я на Фебе?
Олимпий, что казалось странным при его саркастическом нраве, влюбился и, как это часто бывает с такого рода скептиками, полностью отдался любви. А попросту говоря, одурел.
– Если ты ее попросишь, – ответила я.
До сих пор он ждал, полагая, что она прочтет его мысли.
– Ну, это уж слишком, – со смехом отозвался Олимпий.
– А вот ты, моя госпожа, – вмешалась Ирас, – никогда не выйдешь замуж, если срочно не займешься своим лицом. Но ничего, средства есть. У нас в Нубии, где солнце палит еще нещаднее, кожу спасают ослиным молоком.
– Помогает и миндальное масло, – порекомендовал Олимпий. – Его раздобыть легче.
– Сколько ослиц надо подоить, чтобы получить нужное количество молока? – осведомилась я, поскольку эта идея показалась мне забавной. – Или в Александрии их достаточно?
Олимпий поднял брови.
– Миндаль тоже пойдет в дело, – шутливо пообещала я.
Но напоминание о замужестве не радовало. Хотя бы потому, что Мардиан упорно склонял меня к такому шагу.
Я лежала в низкой мраморной ванне, наполненной ослиным молоком, втирала белую жидкость в кожу и размазывал по лицу. Пальцы моих ног, высовывавшиеся из белой жидкости, выглядели странно. Ширма из сандалового дерева отгораживала меня от Мардиана, мерившего шагами комнату. Чтобы не скучать в ванной и не терять попусту время, я сочетала процедуры с деловыми беседами.
– Моя дорогая
