style="font-size:15px;"> – Господин архитектор спрашивает вас, – строго обратился к узнику Безмо, – знаете ли вы, почему вы попали в Бастилию?
– Нет, сударь, – спокойно отвечал молодой человек, – не знаю.
– Но ведь это невозможно! – воскликнул Арамис, охваченный волнением. – Если бы вы не знали причины вашего ареста, вы были бы в бешенстве.
– Первое время так и было.
– Почему же вы перестали возмущаться?
– Я образумился.
– Странно, – проговорил Арамис.
– Не правда ли, удивительно? – спросил Безмо.
– Что же вас образумило? – поинтересовался Арамис. – Нельзя ли узнать?
– Я пришел к выводу, что раз за мной нет никакой вины, то бог не может наказывать меня.
– Но что же такое тюрьма, как не наказание?
– Я и сам не знаю, – отвечал молодой человек, – могу сказать только, что мое мнение теперь совсем другое, чем было семь лет тому назад.
– Слушая вас, сударь, и видя вашу покорность, можно подумать, что вы даже любите тюрьму.
– Я мирюсь с ней.
– В уверенности, что когда-нибудь станете свободны?
– У меня нет уверенности, сударь, одна только надежда; и, признаюсь, с каждым днем эта надежда угасает.
– Почему же вам не выйти на волю? Ведь были же вы раньше свободны?
– Именно здравый смысл не позволяет мне ожидать освобождения; зачем было сажать меня, чтоб потом выпустить?
– А сколько вам лет?
– Не знаю.
– Как вас зовут?
– Я забыл имя, которое мне дали.
– Кто ваши родители?
– Я никогда не знал их.
– А те люди, которые воспитывали вас?
– Они не называли меня своим сыном.
– Любили вы кого-нибудь до своего заключения?
– Я любил свою кормилицу и цветы.
– Это все?
– Я любил еще своего лакея.
– Вам жаль этих людей?
– Я очень плакал, когда они умерли.
– Они умерли до вашего ареста или после?
– Они умерли накануне того дня, когда меня увезли.
– Оба одновременно?
– Да, одновременно.
– А как вас увезли?
– Какой-то человек приехал за мной, посадил в карету, запep дверцу на замок и привез сюда.
– А вы бы узнали этого человека?
– Он был в маске.
– Не правда ли, какая необычайная история? – шепотом сказал Безмо Арамису.
У Арамиса захватило дух.
– Да, необычайная.
– Но удивительнее всего то, что он никогда не сообщал мне столько подробностей.
– Может быть, это оттого, что вы никогда на расспрашивали, – заметил Арамис.
– Возможно, – отвечал Безмо, – я не любопытен. Ну что же, как вы находите камеру: прекрасная, не правда ли?
– Великолепная.
