сын! – заключил речь Белоус и поднялся. – Прости. Я запоздал. Заругают. – Старик взял кадушку с рыбой и удочки и тихо побрел в поселок. Ванька Лысый с ружьем двинулся далее, но зашагал медленно и все охал да вздыхал да головою тряс.
Глава 5
Среди приволья и глуши дикого края, за тридцать и сорок верст от всякого жилья, только и был один этот поселок, или «притон», как сказывают добрые люди про житье всякой вольницы, «сволоки» со всех краев матушки-Руси. Поселок этот звался по имени атамана: Устин Вражек, или Яр. Прежде звали это место Стенькин Яр за то, что любил здесь отдыхать и подолгу сиживать табором в летние месяцы сам Стенька Разин со своими молодцами. В этом самом месте, сказывают, в пучине реки бурливой утопил он свою любезную, красавицу, персидскую княжну родом. И этим возблагодарил якобы от себя матушку-Волгу за все, что она дала казне золота да серебра. «На, мол, матушка, ничего я для тебя не жалею!..»
Вот уже с год, как проявился этот новый лихой атаман, именем Устя. Сначала скитальничал с ребятами своими и жил где случится, а теперь поселком целым примостились его молодцы по Яру меж трех гор, около древней развалины. Место прозвалось уже само собой по имени атамана. Да надолго ли? Добежали уже весточки об шайке атамана Усти и в Саратов, и в Камышин. Сначала концы хоронили, как след был, да откупались от вора-воеводы. А ныне посмелели, концов не хоронят, да и воевода в Саратов другой прислан с Москвы, откупа не берет, хоть Устя и засылал не раз в воеводское правленье по сто и более рублей.
Прежде Устины молодцы за хлебопашцев выдаваемы были воеводой своему начальству в округе, а ныне новый воевода смеется и сказывает:
– Знаем мы, какой они хлеб сеют и жнут. Тот, что мимоездом под руку им попадается.
Хаты, избушки да хибарки Устина Яра разбросались среди зелени, кустов и дерев. Поселок не вытянулся в ряд, как на Руси православные живут, костромичи, туляки или иные какие. Здесь слободы иль улицы нет. Кто где примостился, там и спрятался: либо в чаще ельника, либо на пригорке, либо на самом песке у берега. А кто залез выше всех, и со двора его сотня-другая шагов спуску.
Строенье тоже плохое; не на долгий, а на короткий век кладено и лажено было. Ведь не ныне-завтра придется и тягу дать с насиженного места на новое, где поглуше иль где начальство сговорчивее, где войска царского меньше.
Около иных хат есть и огороды. Где бабы есть, там непременно огород. Но большая половина молодцов холостая, не только жен, но и любезных нет. Да и атаман к тому же этого не любит. Можно бы сейчас в округе скрасть дюжины две красных девок и зажить по-христиански, семейно и любовно. Да атаман Устя не любит этого. Чуден он. Детей, малых ребят любит, завсегда ласкает и сластями кормит. Махоньких чужих младенчиков на руках нянчит, а красных девиц духу слышать не может. Завелась одна такая, ворованная из Сенгилея, у молодца Ивана Черного, так атаман велел прогнать, а то утопить пообещался.
Однако в некоторых хатах есть бабы, есть и молодухи и малые ребята. Кто с семьей своей пришел в шайку, бежав из города
