вернее всегда, все строится на самообмане. Человек выдумывается, и ураган начался. Если ничтожество и ограниченность возбудителя урагана обнаруживается скоро, М [арина] предается ураганному же отчаянию… Что – не важно, важно как. Не сущность, не источник, а ритм, бешеный ритм. Сегодня отчаяние, завтра восторг, – любовь, отдавание себя с головой, и через день снова отчаяние.
И это все при зорком, холодном (пожалуй, вольтеровски-циничном) уме. Вчерашние возбудители сегодня остроумно и зло высмеиваются (почти всегда справедливо) <…>. Громадная печь, для разогревания к [отор] ой необходимы дрова, дрова и дрова. Ненужная зола выбрасывается, а качество дров не столь важно…
Нечего и говорить, что я на растопку не гожусь уже давно».
Близкие отношения с К. Родзевичем, которые Ц. называла «любовь-боль», продолжались до декабря 1923. Затем наступило неминуемое охлаждение. В канун 1924 он начал ухаживать за их общей знакомой Валентиной Евгеньевой Чириковой. Ц. в отчаянии: «Не хочу верить. – Хочу верить. Но на беду зорка и чутка, фальшь и умысел чую за сто верст <…> Нет, я Вас таким не хочу. Лучше никаким, чем таким. Я могу иметь дело только с настоящим: настоящей радостью, настоящей болью, настоящей жестокостью <…> Игра, Радзевич, для других. Я люблю сущности».
«Произошел не разрыв – расхождение. Я предпочел налаженный быт», – пояснил позднее К. Родзевич. В январе 1925 он уехал из Праги, но отнюдь не исчез из жизни Ц. К. Родзевичу адресованы едва ли не самые сильные ее лирические стихотворения – «Поэма конца» (12 декабря 1923) и «Поэма горы» (1 января – 1 февраля 1924). 1 февраля 1925 у Ц. родился сын Георгий (Мур). «Жалко, что вы не видели нашего прелестного мальчика, – писал С. Я. Эфрон друзьям, – на меня не похож совершенно. Вылитый Марин Цветаев». Биографы до сих пор спорят, кто был отцом ребенка. Сам К. Родзевич от него отказался: «К рождению Мура я отнесся плохо. Я не хотел брать никакой ответственности. Да и было сильное желание не вмешиваться. Думайте, что хотите. Мур – мой сын или не мой, мне все равно. Эта неопределенность меня устраивала… Я тогда принял наиболее легкое решение: Мур – сын Сергея Яковлевича. Я думаю, что со стороны Марины оставлять эту неясность было ошибкой… Сын мой Мур или нет, я не могу сказать, потому что я сам не знаю».
В июне 1926 К. Родзевич женился на Марии Сергеевне Булгаковой, дочери известного философа С. Н. Булгакова. Однако, незримое присутствие Ц. ощущалось еще долго. Молодая жена сокрушалась: «Однажды мне было очень неприятно найти, уже после нашей свадьбы, в его кармане пламенную призывную записку от нее. Она всегда так поступала». В стихотворении «Попытка ревности» (1928) Ц. язвительно вопрошала бывшего любовника:
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой
Гипсовой?..
Впоследствии К. Родзевич был завербован НКВД. В 1936 под именем Луис Кордес занимался созданием «Интернациональных
