на огромного пса с косматым белым «галстуком» под нижней челюстью.
– Что там с урной для жертвоприношений? – спросил первый Рууг. – По-моему, почти полна?
– Да, – вновь закивал второй. – Почти готова.
– Эй, там! – повысив голос, заговорил первый Рууг. – Слышишь меня? На этот раз мы решили принять жертву, так что не забудь нас впустить! И чтобы теперь без глупостей!
– Да-да, не забудь, – поддержал его второй. – Ждать осталось недолго.
Борис не ответил ни слова.
Рууги, спрыгнув с забора, отошли и остановились поодаль, за краешком тротуара. Один из них развернул карту, и оба склонились над ней.
– Правду сказать, не самое лучшее место для первого испытания, – заметил первый Рууг. – И Охранителей вокруг полно, и вообще… а вон там, на севере…
– Так уж они решили, – откликнулся второй Рууг. – Факторов-то разных – уйма, а стало быть…
– Ну да, еще бы.
Взглянув на Бориса, оба отодвинулись от забора еще дальше, и продолжения их разговора пес не расслышал.
Наконец Рууги спрятали карту и двинулись прочь, вдоль улицы.
Борис, подойдя к забору, обнюхал штакетник. В ноздри ударила сладковатая вонь падали – запах Руугов, и шерсть на загривке пса сама собой поднялась дыбом.
Под вечер, вернувшись домой, Альф Кардосси застал Бориса стоящим у калитки. Опершись лапами на забор, пес настороженно глядел наружу. Альф, отворив калитку, вошел во двор.
– Ну, как ты тут? – спросил он, ткнув Бориса в бок. – Тревожиться не надоело? А то что-то ты нервный какой-то в последнее время. Просто сам на себя не похож.
Борис заскулил, пристально глядя в лицо хозяина.
– Хороший ты пес, Борис, – сказал Альф. – И огромный вон какой вымахал… Сам-то небось и не помнишь, как когда-то, давным-давно, щеночком вот такусеньким был?
Борис прильнул боком к хозяйской ноге.
– Хороший, хороший пес, – пробормотал Альф. – Знать бы только, что у тебя на уме…
С этим он вошел в дом. Миссис Кардосси накрывала стол к ужину. Пройдя в гостиную, Альф снял пальто и шляпу, поставил на полку буфета обеденные судки и снова вернулся в кухню.
– Что стряслось? – спросила миссис Кардосси.
– Надо бы отучить пса скандалить, лай поднимать по ночам. Соседи опять собираются в полицию на нас жаловаться.
– Надеюсь, его не придется отдать твоему брату, – сказала миссис Кардосси, скрестив руки на груди. – Хотя пес и вправду порой просто с ума сходит – особенно утром, по пятницам, когда приезжают мусорщики.
– Может, сам по себе успокоится, – сказал Альф, угрюмо попыхивая раскуренной трубкой. – Раньше-то он таким не был. Может, еще вернется рассудок, станет как прежде.
– Может, и так. Поживем – увидим, – согласилась миссис Кардосси.
Над горизонтом поднялось холодное зловещее солнце. Низинки и кроны деревьев окутал туман.
Настало
