.

      – Я – инженер. Остальное меня не касается.

      – Но ведь идею подали вы.

      – И на этом моя работа закончена.

      Гросс смерил его таким взглядом, что Крамер невольно поежился.

      – А кто же, по-вашему, этим займется? – спросил Гросс. – Я могу поручить своей службе разработку всевозможных освидетельствований, испытаний на пригодность и тому подобное, но…

      – Послушай-ка, Фил, – внезапно перебила его Долорес.

      – Что?

      Долорес повернулась к нему.

      – Мне пришла в голову мысль. Помнишь профессора из нашего колледжа, Майкла Томаса?

      Крамер кивнул.

      – Вот интересно, жив он еще? – сдвинув брови, пробормотала Долорес. – Если да, должно быть, он жутко стар.

      – Долорес, к чему это ты? – спросил Гросс.

      – Возможно, старик на пороге смерти, но не утратил ясность и остроту ума…

      – Профессор Томас, – протянул Крамер, потерев подбородок. – Да, умен был старик на редкость, но жив ли он? Если да, ему, должно быть, лет семьдесят, а то и больше.

      – Это нетрудно выяснить, – сказал Гросс. – Я наведу справки по своим каналам, в рамках рутинной проверки.

      – Что скажешь? – спросила Долорес. – Если уж кому из людей и по силам перехитрить этих тварей…

      – Не нравится мне эта идея, – ответил Крамер.

      Из глубин его памяти всплыл образ старика, сидящего за столом, обводя ясным, добродушным взглядом аудиторию. Подняв кверху тонкие, хрупкие пальцы, старик подался вперед…

      – Словом, его сюда не приплетайте, – сказал Крамер.

      Гросс с любопытством взглянул на него.

      – А в чем дело?

      – В том, что предложение мое, – хмыкнула Долорес.

      Но Крамер отрицательно покачал головой.

      – Нет, дело тут не в тебе. Просто я никак не ожидал чего-либо подобного. Не думал, что это окажется кто-то знакомый, человек, у которого я учился… Я ведь прекрасно помню его. Он был неповторимой, выдающейся личностью.

      – Вот и прекрасно, – оживился Гросс. – По-моему, лучше и не придумаешь.

      – Не вправе мы так поступать. Не вправе требовать его смерти!

      – Идет война, – заметил Гросс, – а во время войны, как вы сами сказали, любые методы хороши. Тут уж не до отдельных личностей. Разумеется, исключительно с его согласия… Но думаю, он согласится. Наверняка согласится.

      – Если до сих пор жив, – пробормотала Долорес.

      – Выясним, – пообещал Гросс, прибавив скорости.

      Остаток пути они проделали молча.