Ритой!
Рита, красивая, высокая, с длинными волосами и тонкой шеей с выпирающими ключицами, всем своим модельным телом подалась вперед, силясь вытянуть свои губы в традиционном приветствии богатых и знаменитых.
– Я тут одну монахиню знаю, – сказала она и поправила бретельку тонкого сарафана.
– Иначе бы она нипочем не пошла! – заверещала Мануэла и крутанулась на балетках.
– А еще у меня парень любит церковь. Эй! – она отвернулась и помахала кому-то, кто вылез из длинной белой машины и направлялся к ним. «Парень» неожиданно оказался мужчиной вдвое старше Риты, с простым и несколько насупленным лицом, как будто он старался держаться по стойке смирно, вокруг его глаз залегали глубокие складки уставшей плоти. Судя по виду, он не мог быть мексиканцем – слишком бледная у него была кожа с неуловимым розовым оттенком. Его рубашка поло была явно ему не по размеру, но большое и тренированное тело с грубой кожей, казалось, удобно вписывалось в любую одежду.
– Я русский, – неожиданно прямо произнес мужчина.
– Отлично, я… Не видела ни разу ни одного русского, – сказала Мария Ньевес и заглянула ему в глаза. Подоспевший к началу церемонии Хайме, утомленный и оживленный из-за сложной парковки авто, тоже пожал руку новому знакомцу и почти не взглянул при этом на Мануэлу, вырядившуюся по этому случаю как всегда интересно, в почти синее концертное платье.
– Тут сейчас будет и еще один человек, но он опаздывает, – проговорил русский, странно поморщившись – его двинул локтем какой-то прохожий.
– Скоро ли начнется? – произнесла усталым и капризным тоном Рита.
– Да, Ritulia, – ласково произнес мужчина и приобнял ее за плечи.
Когда он подходил к церкви монастыря, большой и красивой, наполненной барочными изысками в виде больших толстых колонн и купола, похожего то ли на куриное яйцо, то ли на ханскую шапку, он полузакрыл глаза и подумал о том, как и почему он стал верующим после длительных лет жизни в одиночестве, сидением в интернете и отчаянными попытками выбиться в люди. Нет, он до сих пор не верил в какие-то высшие силы, но после того, что с ним произошло, не думать о том, что нечто сопровождает его по жизни, уже было невозможно.
– Ты должен будешь научиться убивать, – сказал ему Иван, взял его руку и нажал его пальцем на курок.
– Но я… не хочу, – попробовал возразить Родриго.
– Знаешь, а ведь это просто, если знать, что никто тебя не найдет, – хмыкнул Иван и развернул газету.
– Вам по-прежнему нравится читать эту макулатуру? – не выдержал Родриго, отвлекшись на хруст бело-серой страницы.
– Да, мне сколько лет? – повторил Иван и оперся спиной на белую подпорку подземной парковки.
– Зрение испортите, – нечаянно произнес Родриго, вспомнив бабушку. – Ой…
– Ничего страшного, бывает. Мне тоже часто вспоминается то, что не должно
