ночи, друг, – сказал он. – И спокойной ночи другу, которого ты любишь.
– Счастливого возвращения нашим друзьям.
Тусклый свет стеклянных ламп окрашивал лакированные деревянные панели коридора в цвет темного меда. В тамбуре между вагонами курили начальник поезда и какая-то пассажирка; в открытое окно врывался прохладный ночной воздух и мерный стук колес по рельсам. Пассажирка, худощавая и невысокая, курила длинную белую трубку. Увидев Вариса, она вынула из кармана сигару и предложила ему. Он не стал вступать в беседу, а просто помотал головой и направился в соседний вагон.
Подошел к нужному купе. Негромко постучал.
– Да?
– Это Варис. Добрый вечер.
Дверь отворилась.
– А, хорошо, я так и думала, – сказала она, выговаривая слова на западинский манер. – Зайдете?
Он едва не ответил ей на кверцийском, в шутку, но шутка была бы неуместной. Лумивеста говорила не по-столичному вовсе не из кокетства. Он вошел, прикрыл за собой дверь и машинально задвинул защелку.
– И теперь вы меня обезопасили, – сказала она.
Он резко обернулся, едва не задев плечом шкаф.
Длинное одеяние из мягкой черной шерсти, без рукавов, окутывало Лумивесту с головы до босых ног, ниспадая складками к щиколоткам. На кровати, под откинутым покрывалом, виднелись белые простыни с вензелями железных путей в уголках. Лумивеста отступила на шаг и села на краешек кровати, положив руки на колени.
Варис, стукнувшись коленом о кресло, сел и с преувеличенной осторожностью поставил на пол саквояж.
– Раз уж вы здесь, – сказала она, – то почему вы там?
– Чтобы мы с вами могли побеседовать и обдумать наши слова.
– Я прекрасно знаю, что говорю. Мы с вами оба в светле. И уж наверняка оба знаем, как оставлять ложе впусте: матушка обучила меня Веддиной премудрости, когда мне было лет десять… сами понимаете, бандиты и все такое, – произнесла она, словно бы грезя. – Траян, мой отец, тоже наставлял меня с самого детства.
– По-моему, нет никаких сомнений в наших плотских желаниях, – сказал Варис, не зная, поймет ли она все до конца. – Но я забочусь не только о плоти.
– Вы считаете, что это ошибка? – спросила Лумивеста, переходя на формальный столичный говор. – Это может нас скомпрометировать?
– Вряд ли в той же степени, что… – Он помотал головой. – Вы упоминали, что у вас есть кто-то…
– Его это не заденет. И это не предположение. Я точно знаю. – Помолчав, она добавила: – А у вас?
– Нет таких, кого это задело бы, – осторожно подбирая слова, сказал он. – И это не надежда, а совершенно точно.
– Мне нравится ваш северный говор. Очень красиво звучит. Очень… ласково.
– По-моему, вы обо мне слишком мало знаете.
– Тогда расскажите, что мне надо знать. Или я не играю по вашим правилам? – уже мягче спросила она. – Вы хотите
