какое-то лекарство против эпидемии, но пока нам не удалось узнать что-либо еще.
Час от часу не легче, подумал я.
– И еще, доктор. Мы сейчас находимся вне здания?
– Да, 639, – утвердительно кивнул головой Зизимор.
– Так какого лешего, здесь все закрыто, как будто это большой павильон для съемок кино? – само собой вырвалось у меня.
– А на что там смотреть? – снова, как и в прошлый раз, когда я спросил его о календаре, Зизимор удивленно пожал плечами. – Там, собственно, пустота, 639. За стенами клиники начинается поле, в котором ничего нет, но одним только своим видом это нечто пагубно влияет на людей, не говоря уже о том, что будет, если кто-то вдруг случайно окажется в радиусе его действия. Его влияние на живых существ еще до конца не изучено и может произойти все что угодно, 639. Кажется, Колыхаев рассказывал вам об этом.
– Знаете что, доктор, восемь дней голодовки не очень благоприятно влияют на мозговую деятельность.
– Вы сами виноваты, 639, – понизив голос, ответил Зизимор. – Вас никто не просил бить Мизантропова и пытаться сбежать неизвестно зачем.
– Да перестаньте же повторять каждый раз «639», «639», как какая-то машина, которую заклинило! – вежливость Зизимора, на мой взгляд, иногда доходила до полного кретинизма, но еще меня взбесил его ответ. – Если так и дальше пойдет, вы будете произносить это дурацкое число через слово. Я не хочу, чтобы меня так называли.
– Простите, пожалуйста, – Зизимор опять поджал губы, – но доктору Колыхаеву кажется, что вы так скорее привыкните к этому, но как же вас называть? Вы ведь, – Зизимор сквозь линзы очков внимательно посмотрел мне в глаза, – не помните своего имени?
– Нет, не помню, – ответил я, – но я хочу, чтобы меня, к примеру, называли… Сергеем.
– Почему Сергеем? – Зизимор удивленно приподнял брови, наморщив свой лоб.
– Не знаю. Первое имя, какое пришло мне на ум. Согласитесь сами, гораздо человечнее, когда человека называют по имени, хоть и не его родным, но все же не номером, как модель робота.
– Мы обсудим этот вопрос с доктором Колыхаевым. Так как теперь я буду вашим личным лечащим врачом, – Зизимор сделал ударение на словах «вашим» и «личным», словно хотел показать этим, что его отдают ко мне в рабство на веки, – то все просьбы и пожелания изъявляйте мне, а уж потом, при необходимости, я посовещаюсь с доктором Колыхаевым. Теперь вы можете погулять, 6… м-мм, хм… Здесь очень красиво. Мизантропов останется здесь, и в случае нужды обращайтесь к нему, а мне нужно идти.
Зизимор ушел, а Мизантропов остался на месте, поглядывая на меня и, как мне показалось, скрывал улыбку. Наверное, соленый чай вспомнил.
Я немного помедлил и решил, что нужно постараться найти кого-то, с кем можно было бы переговорить и желательно соседей по палате, так как Зизимор как-то упоминал, что они у меня есть. Я считал,
