под навес на утренний перезвон.
Первого, кого встретила Хлада, был Пётр, что стоял у самого входа и словно нарочно ждал её.
– Тепла тебе в дом! – зычно пробасил мужчина и тут же, не дослушав ответного приветствия девушки, чуть смущаясь, добавил. – Я вот о чём думал полночи после того, как ты помогла зовом к червям при рождении моей дочурки Хладэны. Ты же можешь теперь просить червей о любой помощи, так ведь?
Хлада немного растерялась от такого внезапно откровенного вопроса. Она прошла вглубь навеса и уселась, как обычно, с самого края общих столов.
Но Пётр не отступал и, присев рядом, продолжил:
– Тебе незачем так смущаться, девочка! Я ведь спрашиваю не для своей корысти, а чтоб помогла ты нам с уловами для доброго прокорма селения. Ведь как получается? – задал он вопрос, и тут же стал раскладывать на столе ложки да чаши, с подставками, словно изображая карту. – Вот, посмотри! Вот тут наше селение! – и Пётр указал загрубевшим пальцем рыболова на подставку, и, выдвинув вперёд чашу, добавил: – а вот тут выход из залива в большую чёрную воду со скалой поперёк. И если бы мы каждый раз могли загодя видеть скалу в темноте, то из этого прохода в разы было бы легче дальше грести. А то, иногда получается, что и вёслами от этой скалы отталкиваться приходится на волнах. Даже пару раз ломали мы вёсла свои, что прям уж очень накладно. Сброшенных ветвей то не так уж и много, да ещё выбрать с нужным изгибом надо и обточить, чтоб весло добротное вышло.
Хлада слушала очень внимательно и у неё в голове зрел план. Она отчётливо поняла, что если получится упросить червей подсвечивать дно в заливе у скалы, то рыбаки будут её снабжать чем угодно, лишь бы спокойно проплывать в большую чёрную воду. Значило это только одно – ей самой больше никогда не придётся даже руки мочить, чтобы добыть себе пропитание.
А Пётр всё продолжал:
– И вот ведь какая закавыка ещё получается. Ежели мы сети забрасываем не в заливе, а сразу за скалой, то и рыбы там побольше, но и сети рвутся о скалу цепляючи. А совсем далеко в открытую чёрную воду заходить-то опасно, хоть там улов богаче! Там и волны круче, но сиялки дохнут в фонарях от стужи дюже быстро. На четверть оборота[12] их не хватает. И вот что я подумал… – хитро прищурив глаз, Пётр сдвинул чаши-плошки локтем, и посмотрел прямо в глаза Хладе. – Смогла бы ты червей упросить, чтоб сиялки на той скале могли жить, и нам ход подсвечивать? Или чтоб не смерзались они так быстро в большой чёрной воде. Ведь без них то и на ладошку вперед не видно ничего в темноте этой кромешной. Ну, что скажешь?
Хлада спокойно выдержала прямой взгляд и тихо сказала:
– Хорошо, дядька Пётр, я подумаю, что я смогут сделать, чтобы упросить червей. Только мне надо время на это и, боюсь, тогда все свои уловы моллюсков придётся забросить. А кормиться я чем буду?
– Вот ведь дитя ты малое! – с улыбкой пробасил рыболов, и приобнял за хрупкие плечи девушку. – Я ж тебе уже говорил, что за помощь твою
«Оборот» – промежуток времени, равный земным суткам в соотношении 1 к 1,00314.
