тому времени Деверо, неоднократно съездивший в Сан-Себастьян и встречавшийся с Рапозой в Мадриде, уже свыкся с тем, что вокруг Жоао постоянно крутятся туповатые девушки-тинейджеры, безвкусно одетые и смеющиеся невпопад. Формально их объединяла любовь к творчеству Рапозы, однако поведение поклонниц не оставляло сомнений в том, что Рапоза-«звезда» им интересен гораздо больше, чем Рапоза-писатель. Анна, чья эффектная внешность поначалу, казалось, не произвела на классика никакого впечатления, откровенно недоумевала по поводу пристрастий бразильца.
– Я читала, что Вальтер Скотт не мог творить, если вокруг него не было детей – играющих, прыгающих, кричащих. Но тут явно что-то другое, – язвительно сказала она Стивену, когда после совместного завтрака Жоао гордо прошествовал мимо них к гостиничному лифту с двумя поклонницами по бокам. – И где только он их находит!
– Презентации да Интернет, любимая, – ответил Деверо. – Но кое в чём ты заблуждаешься: творит Жоао в полном одиночестве.
У Стивена была своя теория относительно избранниц Рапозы. Он сравнивал его с пророком Мохаммедом. Тот, как известно, в 25 лет женился на богатой сорокалетней вдове Хадидже, с которой прожил до самой её смерти в возрасте 66 лет. А потом «развернулся»: десять жён, у каждой свой надел. Остальным мужчинам предписал иметь по четыре жены, но для себя сделал исключение. «Возможно, – предполагал Деверо, – Ракель, первая и единственная супруга Жоао, до такой степени подчиняла его себе (они поженились, когда Рапозе было 20, а ей – 29), что теперь он пытается как-то компенсировать упущенное. А то, что девушки неказисты, – это следствие тайной неуверенности бразильца в своей способности не ударить лицом в грязь перед личностью яркой, требующей к себе повышенного внимания и уважения. Такой, как моя Анна, скажем».
Представление книги и вообще пребывание Рапозы в Лондоне удались. Он был остроумен, с лёгкостью говорил на любые темы. Наибольший резонанс, однако, вызвала история, произошедшая под занавес. Когда бразилец в сопровождении Стивена и Анны вышел из гостиницы «Дорчестер», к ним подскочила миловидная журналистка из «Гардиан» с просьбой дать автограф. Жоао с радостью полез за ручкой. Но тут, непонятно откуда вдруг вынырнули репортёр и оператор скандальной британской телепередачи «Несветская жизнь» и, оттолкнув журналистку, сунули в лицо писателя микрофон со словами: «Правда, что вы любите развлекаться с двумя девушками сразу?». К удивлению Стивена, Рапоза мгновенно вырвал у репортёра микрофон и выбросил его, а затем, подозвав к себе журналистку из «Гардиан», что-то очень долго писал ей в качестве автографа. Все это действо снимал оператор, которому Жоао абсолютно не мешал. Происшествие стало чуть ли не главной новостью дня. Поведение телевизионщиков осуждалось, но продюсеры передачи были довольны: сюжет прокручивался и до неё, и после, аудитория канала резко возросла. Журналистка из «Гардиан» кокетливо демонстрировала программе новостей другого телеканала надпись, сделанную для неё писателем на внутренней стороне обложки
