стало стыдно за свою одежду, брошенную накануне вечером на стул как попало: трусы торчат из брюк, носки на полу, книга под кроватью, спертый воздух в комнате. Захотелось открыть окно, навести порядок, разложить все по местам. Я не желала знать, что сказали по радио.
– Сегодня ночью умерли от передозировки два парня, их нашли в машине неподалеку от Понтелагоскуро[3]. – Она сжала мою руку.
Где-то в желудке я почувствовала вибрацию. Будто дернули струну с низким глухим звуком.
– Как их зовут, сказали?
– Ренато Орсатти и Сандро Путинати, двадцать лет. Ты их знаешь?
– Первый раз слышу.
– Они из пригорода, из Массафискальи. Бедные мальчики…
То, что они не из Феррары, меня успокоило: Майо тут ни при чем.
Но мама поняла все правильно. Две смерти от передозировки означали, что поступила партия слишком чистого героина. Потом, когда во время расследования допросили друзей Майо и местных наркоторговцев, стало понятно, что многие наркоманы в тот субботний вечер замечательно “отъехали”.
Вернулись все, кроме Ренато и Сандро. И Майо…
Только Майо исчез.
Антония
У Лео теплая рука. Я люблю эти большие сильные руки, эти запястья с веснушками. В день, когда мы познакомились, он терпеливо разъяснял мне следственную процедуру при убийстве, а я смотрела на его запястья, выступающие из рукавов рубашки бледно-голубого цвета, цвета его глаз. Сегодня на нем пижама такого же цвета, стариковская, хотя ему всего лишь сорок.
Он кажется старше своих лет, может, из-за небольшого животика, из-за очков и необычной лысины, как у монаха: тонзура с чайную чашку в окружении густых волос, медно-рыжих, с серебристыми нитями седины. Я по запястьям поняла, каков Лео. Влюбилась в запястья.
– Помнишь, в среду я ужинала у родителей? Мама была очень взволнована. Я даже подумала, что у нее температура, такой странной она мне показалась. Мы были одни, Франко ужинал у ректора.
Накрывая на стол, она вдруг объявила, что решила сказать мне нечто важное. Усадила меня, налила себе вина – ты же знаешь, она никогда не пьет – и рассказала невероятную историю.
Лео весь внимание. Он больше не гладит мне живот, скрестил руки на груди, будто сидит не в постели, а в кресле за своим рабочим столом в комиссариате.
– Слово в слово повторить не смогу, поэтому перескажу вкратце. Помнишь, у нее был брат?
– Какой брат?
– Младший, я же тебе говорила, они были погодки. Марко, но все звали его Майо. Я думала, он умер от болезни, мама никогда о нем не рассказывала.
– И?..
– Он пропал, в неполные восемнадцать. Считается, что умер, но тело так и не нашли.
Лео снимает очки, он всегда так делает, когда что-то не сходится. Поворачивается ко мне.
– Как же так?
– Теперь ты понимаешь, почему я хочу расследовать это дело? Какая-то нелепая история. Мама уверена, что все случилось из-за нее.
– Из-за
