тайны.
К вечеру все уже знали о том, что одних людей убила дворцовая стража, а других – личная стража визиря. Среди последних оказались два человека, занимавшие очень высокие должности. В том числе – командующий войсками города. Его не слишком любили в Абенивине, но все же…
Еще одним погибшим был сказитель, которого утром неофициально принимал халиф. «Неофициально» – это слово имело особый смысл во дворце Керама аль-Фаради. Сказителя проводили к халифу в покои наверху, потом он ушел по своим делам, и теперь он мертв. По слухам, его не убивал никто из стражников. Конечно, это могло быть как правдой, так и выдумкой. Некоторые люди на базаре видели, как стражники вынесли тело из брошенной лавки и понесли обратно во дворец.
Наконец, и это было хуже всего, начали говорить – сперва пересказывая смутные слухи, а потом все более уверенно, – что сам халиф лежит мертвый на диване все в той же комнате для приемов. Сведения, как утверждалось, исходили от одного из дворцовых лекарей.
Это была грандиозная новость. Поразительная новость. Она неизбежно вызвала панику. И эти путаные, пугающие слухи, разумеется, не остались в дворцовых зданиях и садах. Их невозможно было удержать там.
В казармах солдаты начали вооружаться. Никто не отдавал им такого приказа, но это казалось необходимым. На кону был Абенивин. У халифа не осталось наследника. Их командующий убит. Начнутся беспорядки. Возможно, они даже сами решат их начать.
Говорили, что визирь, ибн Зукар, старается обеспечить спокойствие в городе. Его ненавидели не больше, чем обычно ненавидят визирей, но то, что, по слухам, именно его стражники убили командующего и главного придворного советника по сбору налогов… что ж, это говорит само за себя, не правда ли? Старая история.
Кто следующий в очереди на власть? Не стремится ли ибн Зукар стать единственным претендентом на нее? В таком случае пожелаем удачи визирю, если он считает, что ему предстоит безмятежное плавание по спокойному морю.
Что касается реального плавания, то в гавани, где на тот момент было пришвартовано более тридцати торговых кораблей и галер всевозможных размеров, многие суда начали отчаливать с вечерним приливом и с приливом новостей. Те, что остались, принадлежали купцам Абенивина, и эта гавань была для них родной. Некоторые из их предусмотрительных владельцев и капитанов все же вернули матросов из города на борт и велели им вооружиться. Было вполне вероятно, что начнется кровопролитие.
Город станет не тем местом, где можно обмениваться товарами или ждать караванов, если хоть один из разлетевшихся по нему слухов окажется правдой. А некоторые из них окажутся. Обитатели квартала киндатов рано заперли железные ворота (задолго до заката) и начали принимать свои меры предосторожности, слишком хорошо им знакомые. Лабазы джадитов у гавани запирали на засовы и ставили возле них сторожей. Некоторые из сторожей решили, что им платят слишком мало, и незаметно ускользнули.
Отплывающие галеры могли выйти из порта на веслах. Парусникам, то есть большинству
