Глеба я видела только несколько раз. Но, честно говоря, мне казалось, что в этом браке больше расчета, чем чувств: она – очень престижная невеста с еще более престижным и могущественным отцом, он – молодой, красивый и подающий большие надежды. Но об их семейной жизни я ничего не знаю.
– Валя, как ты считаешь, кто мог убить Женю?
Она допила свой кофе, аккуратно поставила чашечку на блюдце, закурила, глубоко затянулась и только после этого ответила.
– Не знаю. Ее многие не любили, но разве это повод, чтобы убивать? Если бы речь шла о больших деньгах, тогда было бы понятно… Но откуда они, большие деньги? Я, во всяком случае, о них ничего не слышала. Но, с другой стороны, она стольких людей зажимала, не давала им ходу, что кто-то из неудачников вполне мог пойти на крайний шаг – из ревности, из отчаяния… Понимаешь, на телевидении полно таких людей – с амбициями, с комплексами, которые не могут себя реализовать и винят в этом всех окружающих, кого угодно, но только не себя самих. Они озлоблены – и кто знает, на что они способны? Знаешь, когда хоронили Листьева, одна пожилая дикторша, еще из той плеяды, которую знал весь Советский Союз, сказала мне, что удивлена, что Влада застрелили на пороге его дома, а не во втором его родном доме – на телевидении, – и, раздавив недокуренную сигарету о блюдечко, она вытащила из пачки другую и тут же ее зажгла.
Больше я от Валентины ничего выведать не смогла. Как жалко, что люди, которым есть чем себя занять, не переносят слухов!
Впрочем, в ближайшее время мне было не до сплетен. На следующее утро Тамара нас всех собрала. Она выглядела не мрачно, а скорее торжественно, и рядом с ней сидел седовласый благообразный мужчина, Павел Васильевич Плавунков, в прошлом юрист, а ныне один из руководителей нашего телеканала "1+1". Он выступил первым; суть его речи сводилось к тому, что королева умерла, но шоу продолжается. Во всяком случае, контракт с "Прикосновением" был заключен на полгода, до первого июля, и если мы каким-то образом не заполним образовавшийся вакуум, то все окажутся в сложном положении…
Я незаметно наблюдала за присутствующими, не забывая ни на секунду, что среди нас, скорее всего, присутствует убийца. На Кочеткова страшно было глядеть – он так съежился, что казался чуть ли не горбуном. Сидевший рядом с ним Олег Варзин казался по контрасту просто голливудским красавцем; он смотрел прямо перед собой, и на его лице прочесть было ничего невозможно. Он не пропадет, даже если наша фирма исчезнет с лица земли; насколько я знала, он уже вел переговоры с другой телекомпанией, но Синякова чуть ли не на коленях умолила его остаться. К тому же у него было стопроцентное алиби на время убийства: вместе со звукорежиссером Виталиком Поповым, осветителем Виктором Алексеичем, чью фамилию я так и не удосужилась узнать, и вторым оператором Георгием Павловичем Андреевым, не выходили из студии между съемками, постоянно были друг у друга на виду и даже в туалет не отлучались. Георгий Павлович работал в Прикосновении, делая личное одолжение Тамаре. Он был признанным мэтром, его так часто и называли – Мэтр. ион бы упал в обморок,
