я знаю, – шептал он мне на ухо, – его младшую дочь тоже видел в кино. А кто эта полная дама в смешной шляпке, что стоит по его левую руку?
– Это как раз Тамара Синякова, наш продюсер.
– А что это за красавец в русском стиле, с бородкой? Брат или муж?
Я пристально вгляделась в высокого, очень молодо выглядевшего мужчину, который как раз сейчас принимал соболезнования с пристойной миной на лице. Действительно красавец – и к тому же истинный образец скорбящего мужа! Достойный ученик своего тестя, который держался далеко не столь выдержанно; несчастье согнуло этого человека, которого все присутствовавшие знали в лицо, настолько часто он мелькал на телеэкране – он был близок к сильным мира сего. Младшая сестра покойной была красива, но в лице ее не было значительности – зато ощущение собственной значимости было запечатлено, как приросшая маска, на неподвижном лице их брата, министерского чиновника. Если последний и действующий муж Котовой срочно прилетел из Питера, где он ставил пьесу в Новом театре на Фонтанке, перед самой премьерой, которая должна была теперь состояться без него, то ее дочь так и не приехала из своей Америки; остальные родственники, видимо испуганные присутствием важных персон, держались немного в стороне. Было много цветов, венков и речей. Не отнимая платка от носа – у меня уже начинался насморк – я огляделась. Порядок устанавливали спортивные молодые люди в штатском, среди которых я узнала двоих из тех, кто нас допрашивал – очевидно, опера смешались с охранниками, чтобы наблюдать и вычислять преступника, как это полагается в детективных романах. Поодаль я узрела еще одно знакомое лицо – это был Николай, сотрудник "Ксанта", бывший следователь с Петровки.
Большинство телевизионщиков на поминки не поехало – да, собственно говоря, нас и не приглашали. Я вернулась в Останкино и, так и не снимая пальто, долго бродила по коридорам, пытаясь отогреться – и телесно и душевно.
Телецентр – это целый многоярусный город, коридоры – его улицы, а дома – это служебные помещения и студии. Причем городишко этот, скорее всего, средневековый, потому что улицы узки, извилисты и изгибаются под невозможными в природе углами, а нумерацией домов занимался какой-то затейник, поэтому рядом с комнатой номер 27 вполне может находиться комната номер 63, а у студий номера вообще совсем другие, и это далеко еще не предел абсурда. Кстати, все основные студии расположены на втором этаже, а та, которую обычно арендовала наша телекомпания, запасная, – на четвертом, и она была значительно хуже, вентиляция там практически не работала.
Посторонний человек, попавший на телецентр, мгновенно теряется и может плутать здесь часами и даже днями – как герой Семена Фарады фильме "Чародеи", который тут снимался. Что греха таить, первые дни моего пребывания в новой должности были отмечены блужданиями по этим коридорам и совершенно одинаковым лестницам, похожим друг на друга, как близнецы. Никакая память, кроме памяти тела, тут не годилась – надо было именно телом, ногами
