закончилась ближе к полуночи по Мэйстону, потому что после такого заявления Рэйнару и Леоне еще долго пришлось отвечать на вопросы. В частности, о том, что уменьшать интенсивность щита бессмысленно, поскольку это все равно что его снять. Что закрывать города с помощью технологий без магии невозможно, потому что ни один энергоресурс не сможет круглосуточно выдерживать такие щиты. О том, что драконы не станут нападать на людей без причины, и что возможность предупредить налет в современном мире держится не только на защитном поле.
– Сомневаюсь, что большинство голосов будет «за», – сказал Рихт, выключая визор.
Возбужденный Ленард умчался к себе, общаться и обсуждать новость с друзьями, а мы остались одни.
– Почему сомневаешься?
– Потому что люди привыкли к тому, что драконы опасны. Слишком долго иртханы держали такую линию.
– Они не держали, – попыталась возразить я, но Рихт приподнял бровь.
Ладно, держали.
Чтобы удержать власть, не стоит рассказывать о том, что по ту сторону щита обитают пушистые пуськи, которые даже не кусаются, если их сильно не разозлить. Ладно, Рэйнар выразился иначе, он говорил, что драконы нападают только если чувствуют угрозу, но если будет принято решение отключить щиты, цепи смотровых башен на границе с городами превратятся в непроходимый кордон. Любой тревожный сигнал поднимет вальцгардов и боевую технику в любую минуту. Дежурства на границе с пустошами будут, как в древности, и так далее, и тому подобное. Если честно, они с Леоной столько всего говорили, что в голове у меня сейчас была сплошная инфокаша.
В одном я была точно уверена: не хочу, чтобы драконы исчезали.
Не хочу, чтобы они страдали от щитов, потому что при всей моей любви к тяжелой музыке я бы свихнулась, если бы слушала ее постоянно.
– А ты что скажешь? – внимательно посмотрела на Рихта.
– Ну, мой голос будет за отключение. Точнее, был бы.
Ах, да. Я совсем забыла, что он в Аронгаре только по поводу съемок.
– Как думаешь, если такое началось, это происходит по всему миру?
– Думаю, да, – он кивнул. – Просто не каждый возьмет на себя смелость заявить о таком.
Смелость, да. И ответственность.
Не представляю, чего это стоило Рэйнару, зато отлично представляю, почему Леона не брала трубку. Точнее, почему она вообще выключила мобильный.
Смартфон пиликнул сообщением от Имери.
Я вздохнула, потому что прочитала его с десятого раза, защекотав дисплей и палец до нервного тика: «Нет, ты представляешь?»
– Как думаешь, к чему стоит готовиться? – спросила у Рихта.
Я бы спросила у Леоны, но прекрасно понимала, что ей сейчас не до меня. Вот совсем.
– К холодной войне с Ферверном.
– Ферверн тут при чем?
– У них гораздо более жесткая политика в отношении открытости людям.
– То есть они бы о таком промолчали?
