ко мне лицо, Мэб одарила меня легкой улыбкой.
– Я посылал Тука и Лакуну с сообщениями для вас и Молли каждый проклятый день. Что, они ни разу до вас не долетели?
– Они фэйри, – сказала Мэб. – А я их Королева.
– А мои послания к Молли?
– Я соткала тенета для перехвата любых заклинаний, покидающих этот остров, в то мгновение, как сказала тебе: «Прощай, мой Рыцарь», – ответила она. – И сообщения, которые ты послал со своими друзьями, были изменены согласно моим потребностям. Я нахожу полезным то, как крошечная доля недоверия создает столь много возможностей для недопонимания. Твои друзья пытались навестить тебя еще несколько недель назад, но озерный лед продержался необычайно долго в этом году. Увы.
Я стиснул зубы.
– Вы знали, что я нуждался в ее помощи.
– И до сих пор нуждаешься, – резко и едко подтвердила она.
Три дня.
Адские погремушки!
– Вы никогда не рассматривали возможность просто попросить меня о помощи? – спросил я ее. – Может, даже произнести «пожалуйста»?
Она изогнула светлую бровь:
– Я – не твой клиент.
– Поэтому вы просто перешли к вымогательству?
– Я не могу заставить тебя, – сказала она рассудительным тоном. – Поэтому вынуждена следить за тем, чтобы это делали обстоятельства. Ты не можешь покинуть остров, боль сломает тебя. Не можешь послать за помощью без моего позволения. Твое время почти истекло, мой Рыцарь.
Я обнаружил, что едва цежу слова сквозь стиснутые зубы:
– Почему? Для чего вам понадобилось загонять меня в угол подобным образом?
– Возможно, потому, что это необходимо. Возможно, это защитит тебя от самого себя. – Ее глаза сверкнули гневом, пока еще отдаленным, как гроза на горизонте. – А возможно, просто потому, что я могу это сделать. В конечном счете не важно – почему. Имеет значение только результат.
Я несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы не позволить ярости бурлить в моем голосе. Учитывая, чем ей приходилось руководить, вполне вероятно, что манипулирование мной и угрозы смерти – это своеобразный способ просить вежливо, – по стандартам Мэб, конечно. Но это не означает, что мне это должно нравиться.
Кроме того, она была права. Если Мэб сказала, что жить мне осталось три дня, то это всерьез. У нее не было ни возможности, ни надобности произносить никакой откровенной лжи. А если это правда – в чем я был удручающе уверен, – значит она связала меня по рукам и ногам.
– Чего вы хотите? – спросил я, с трудом сохраняя учтивый тон.
Вопрос вызвал довольную улыбку на ее губах и кивок, подозрительно похожий на одобрение.
– Я хочу, чтобы ты выполнил для меня одно задание.
– А чтобы выполнить это задание, мне нужно будет покинуть остров? – спросил я.
– Безусловно.
Я указал пальцем на висок:
– Тогда у нас есть проблема кое с кем недееспособным от боли. Вам придется привести меня в порядок.
