style="font-size:15px;"> Дугу явно стало неловко – он засунул руки в карманы и опустил взгляд.
– Отлично, – сказала девушка.
– Жаловаться потом не будешь? – спросил Дуг.
Локон отрицательно покачала головой. Ей не хотелось лезть в бочку, потому что она боялась спор. Но девушка не могла позволить собственному страху причинять неудобства другим людям. Ведь она на корабле новенькая. Вполне понятно, что именно ей придется выполнить опасную работу, за которую никто не желает браться.
Локон подошла к бочке и сняла крышку. На дне лежало несколько мешочков, полных спор; пачка пустых картузов нашлась в сетке, подвешенной к бочке снаружи.
– Ты… правда не будешь жаловаться? – уточнил Дуг. – Сам-то я жаловался, когда меня заставили это делать.
– Должно быть, ты умнее меня, – ответила Локон. – Дашь какой-нибудь совет?
– Там есть воронка, очки и маска. И еще… постарайся не волноваться. Это не самый опасный вид спор. Надеюсь, все обойдется.
От этого «надеюсь» веяло множеством разнообразных угроз. Но Локон осталась в живых только потому, что команда воспротивилась приказу бросить ее за борт. Девушке не хотелось терять расположение матросов, поэтому она коротко кивнула и приступила к работе.
17. Плотник
Голубые споры завораживали Локон. Это были первые споры с другой луны, из другого моря, которые она увидела вблизи. Они были прекрасны, почти прозрачны. Тот факт, что споры могли с легкостью прикончить Локон на месте, делал их еще более привлекательными. Как искусно выкованный меч, созданный с любовью, тщанием и потом кузнеца – для того, чтобы вершить чудовищные деяния максимально элегантно.
Чтобы не подвергать Хака опасности, Локон тихо попросила его удалиться. Затем девушка помолилась лунам и вспомнила о Чарли. Завоевать доверие команды «Вороньей песни» – важнейший этап в ее плане. Работа, за которую не желает взяться ни один член экипажа, должна открыть перед Локон новые возможности. В свое время даже мытье окон открыло перед ней новые возможности. Самая важная из них – встреча с Чарли.
Учитывая все это, а также маску и очки на лице, Локон испытывала лишь легкий ужас, опуская бочонок со спорами в большую бочку. Сбоку у последней имелись крючки, чтобы подвесить бочонок, на дне которого был кран, как для наливания пива, позволяющий спорам высыпаться с безопасной скоростью. Однако при наполнении первого картуза с помощью воронки у Локон заметно дрожали руки.
Девушка завязала картуз и аккуратно уложила на дно бочки рядом с остальными. Постепенно Локон поймала ритм. Она заполняла картузы, стараясь не просыпать ни одной споры. Это была напряженная работа, гораздо менее подходящая для размышлений о смысле жизни, чем мытье палубы. Но Локон – будучи Локон – не могла не думать совсем.
Она размышляла о том, как именно споры заставляют пушку стрелять. Она размышляла о том, есть ли в корабельной оружейной споры других видов, и о том, кто заведует ими теперь, когда корабельный
